"ТАЙНАЯ ПЕРЕДАЧА", КОТОРУЮ НЕВОЗМОЖНО ПЕРЕДАТЬ
«Секретные приемы» – предмет горячих споров любителей японских воинских искусств. Мнения высказываются диаметрально противоположные.
Большинство спортсменов с приличным стажем твердо убеждены, что все «секреты» давно уже раскрыты, или что их вообще не существует. Еще полтора десятилетия назад известный польский каратист Ежи Милковский об «испытаниях энергии ки» весьма язвительно написал: «Тайн в этих испытаниях столько, сколько в свиной отбивной, которую подавали когда-то в ресторане «Охотничий» в Лодзи». Трудно спорить с этими людьми, поскольку в основе их позиции лежит личный опыт. Скажите, ну как можно убедить чемпиона мира, не раз бивавшего тех же японцев, что эти самые японцы знают еще какие-то секретные приемы, способные сделать их неуязвимыми?
Однако немало встречается еще людей, которые верят, что «секретных приемов» у японских (и прочих) мастеров еще пруд пруди. Чаще всего люди, поддерживающие эту точку зрения, вообще не имеют опыта занятий боевыми искусствами или спортивными единоборствами или прозанимались в какой-нибудь секции, возглавляемой жуликом, небольшой срок. Но попадаются – и даже очень часто – такие «фанаты», которые, прозанимавшись десять лет и не добившись при этом никаких существенных результатов, продолжают, раскрыв рот, смотреть на какого-нибудь узкоглазого «сэнсея» как на полубога, в ожидании, когда же он, наконец, сочтет их достойными приобщения к «секретной технике». На моих глазах один представитель «подлинного каратэ», придя в секцию Джиткундо и наполучав тумаков от паренька, прозанимавшегося всего несколько месяцев, хитро подмигивая и поблескивая глазками, говорил на прощание: «Ничего! Лет через десять секретные традиции нашей школы будут мне открыты, мой удар станет смертельным, и тогда посмотрим – кто кого!» С тех пор прошло лет пять. Наверное, удар у парня теперь уже полусмертельный… В общем, было смешно и обидно – за каратэ.
жутко много текстаСамое интересное, что эти «фанаты», как правило, имеют весьма туманное представление о том, что же представляют собой эти секреты, а подтверждение их существование ссылаются лишь на многочисленные байки, живописующие подвиги китайско-японско-вьемтнамских и прочих мастеров. Попробуем же разобраться в том, что эти «секреты» собой представляют, существуют ли он сегодня, какую функцию в рамках Рю – школы боевого искусства – выполняют.
Что такое «хидэн» ?
Начнем с того, что в японских воинских искусствах то, что мы называем «секретами», именуют «хидэн» – «тайная традиция» или «тайная передача», «нечто, передаваемое в тайне». Это «нечто» может иметь самое разное наполнение. Это может быть какой-то специфический удар или комбинация, техника использования «секретного оружия» школы (какого-нибудь вида цепи, кастета, ядовитой смеси и т.п.) или поражения уязвимых точек, духовное учение религиозного или философского плана, специальные методы боевого дыхания, медитативные техники, методики гипноза и самогипноза и т.д. Иными словами, секреты бывают разные, и мерить их всех одним аршином, наверное, неправильно. Я бы разделил все хидэн японских боевых искусств на две группы: техническую – разнообразные засекреченные приемы с оружием или без него, и группу паранормальных (сверхъестественных) способностей – способность различения полноты и пустоты (пустота и полнота – категории военной доктрины Сунь-цзы, к которому я и хотел бы отослать читателя за дополнительными сведениями о них), умение вести бой вслепую, левитация, способность исчезать в одном месте и появляться в другом, возможность поражать противника (заставлять его падать или убивать) на значительном расстоянии без применения оружия и т.д.
Главное различие этих двух групп, на мой взгляд, состоит в том, что приемы могут быть освоены за относительно короткий срок при наличии соответствующей информации, в то время как развитие сверхъестественных способностей требует десятилетий специфической тренировки и, вероятно, природного дара.
Действительно, многие «секреты» технической группы уже давно стали достоянием гласности. Например, некогда иай-дзюцу – техника мгновенного обнажения меча для атаки или защиты – по заслугам принадлежала к разделу «хидэн». Сегодня же практически каждый поклонник японских воинских искусств знает, что мечом можно нанести удар не только из боевой позиции, но и прямо из ножен. Заметьте, не все способны сделать это максимально эффективно, но все в курсе, что такое бывает. Иными словами, ныне уже никого не ошеломить внезапным и, казалось бы, невозможным физически ударом от ножен.
Или вот еще: в каталогах техники некоторых школ кэн-дзюцу значится прием «хикэн» – «тайный меч». К настоящему моменту ничего особенно «тайного» в этом «мече» не осталось. Речь идет о неожиданном броске ножа или специального метательного лезвия во время схватки. Наконец, «абсолютно секретные знания» смертельных точек человеческого тела могут быть почерпнуты из любого приличного анатомического атласа, пособия по акупунктуре или «секретного» учебника «Сёриндзи-кэмпо кёхан» («Учебник по Сёриндзи-кэмпо»). Последнюю вещицу любой человек при наличии в кармане круглой суммы порядка 500$ может приобрести в букинистическом магазине в токийском районе Канда, несмотря на многочисленные штампы типа «За ворота не выносить!», «Копировать запрещено!», наличие у книги индивидуального номера и указки продавать ее только обладателям черного пояса, начиная со второго дана.
Иначе обстоит дело с группой паранормальных способностей. Несмотря на обилие на лотках всяческих пособий по медитации, магии, цигуну и т.д., по сей день в массе наличествуют только шарлатаны и жулики, а людей, способных показать что-нибудь интересное, как и в прежние времена, – считанные единицы. Хотя «технические» и «паранормальные» хидэн – явления явно разного уровня, традиционно считалось, что и те, и другие наделяют бойца каким-то сверхъестественным могуществом, дают ему огромное преимущество в бою над противником, не получившим «тайной передачи», ставят его на качественно иную ступень. Мастер, получивший хидэн, считается не просто человеком, который лучше освоил технику боя, он может совершать то, что не под силу другим последователям той же Рю.
Хидэн в бу-дзюцу и будо
Понятие «хидэн» появилось в японской культуре очень давно, еще в 1-м тысячелетии н.э. Оно получило широкое распространение в школах бу-дзюцу – воинских искусств феодального периода, носителями которых были в основном представители военного сословия самураев.
В школах бу-дзюцу хидэн – неотъемлемая часть программы обучения. Особенность Рю бу-дзюцу состоит в том, что в них вся программа разбита на ряд ступеней (их может быть от 3-х до десятка, а, возможно, и более), которые изучаются последовательно. Ученику не только не дозволяют перепрыгивать через ступени, но и вообще не показывают ему технику более высокого уровня. Кроме того, он переходит с уровня на уровень не естественным образом, автоматически, по мере созревания мастерства и сдачи технических экзаменов, а только с разрешения наставника, который принимает во внимание не только и даже не столько уровень овладения приемами, сколько морально-этический облик, особенности характера ученика.
«Верхний этаж» такого «здания» знаний школы бу-дзюцу и занимает «тайная передча» – хидэн (эта ступень известна также как окудэн – «глубинная (сокровенная) передача» или гокуидэн – «передача высшего сокровенного секрета»). У каждой школы бу-дзюцу имелись свои хидэн, и даже просто перечислить все эти «секретные традиции» здесь не представляется возможным. В теории, эта высшая ступень знания Рю, завещанная мастерами прошлого, доступна лишь лучшим и наиболее совершенным в физическом, техническом и морально-этическом отношении ученикам, прошедшим через все горнила экзаменов и иных проверок.
Хидэн во все времена были предметом вожделения очень многих людей, но почти все они в итоге уходили, так и не познав «тайной традиции» избранной школы. На какие только ухищрения ни шли последователи бу-дзюцу, стремясь получить знания о высшем, последнем «учении» своей Рю! Они не жалели ни сил, ни средств. Например, Хомма Сэнгоро, старшему ученику мастера Хигути из школы кэн-дзюцу Манива Нэн-рю пришлось посвятить изучению этой традиции бу-дзюцу всю свою жизнь, и заветную мастерскую лицензию мэнкё кайдэн он получил лишь в старости. В истории школы дзю-дзюцу Ягю Синган-рю известен случай, когда один из ее последователей, живший в начале эпохи Мэйдзи (1868-1912), для получения полной традиции растратил все имущество, унаследованное от предков, и стал «записным патриархом» (хикаэ сокэ). Такэда Сокаку, знаменитый мастер школы Дайто-рю, живший в то же время, объехал всю Японию и, как говорят, в разное время обучал до 30000 учеников, из которых вышло немало известных мастеров. Но хидэн школы Дайто-рю вместе с мастерской лицензией мэнкё кайдэн он передал одному лишь Хиса Такума, который, будучи человеком богатым, служил ему в преклонном возрасте как преданный слуга, фактически содержал его и отдавался всей душой тренировкам. Таким образом, «секретные учения» по определению известны лишь чрезвычайно узкому кругу посвященных из числа мастеров различных школ бу-дзюцу, которых можно пересчитать по пальцам.
Если сравнить программы обучения старинных школ бу-дзюцу с программами современных направлений будо, мы узнаем, что, например, ни в дзюдо, ни в кэндо такого раздела как хидэн попросту нет. Оно и понятно: и то, и другое направления развивались как общенациональные виды физической культуры, т.е. изначально были предназначены для массового распространения, что совершенно противоречит самой сути «тайных традиций», знание или незнание которых делит людей на две категории – немногих посвященных и множество непосвященных. Нечто подобное хидэн существует в некоторых школах кендзюцу, айкидо и каратэдо. Это связано со спецификой исторического развития этих направлений будо, которые, в отличие от дзюдо и кэндо, развивались спонтанно, без поддержки государства и не предназначались для использования в качестве национальных видов физической культуры. Именно поэтому и кендзюцу, и айкидо, и каратэдо оказались расколотыми на многочисленные стили, школы и группы. Это разделение неминуемо требует от них обоснования своей исключительности, что выражается в использовании некоторыми школами различных концепций и технических приемов, неизвестных представителям других школ. Это уже нечто похожее на хидэн, но все же не «тайная традиция» в чистом виде. Проблема заключается в том, что в этих школах будо не проводится четкой грани между «открытым» и «закрытым» разделами, и упомянутые концепции и технические приемы не составляют отдельного, секретного раздела для посвященных, а лишь определяют специфику конкретной школы.
Итак, «тайная передача» – явление присущее старинным бу-дзюцу, в которых его носителями являются единицы крупнейших мастеров, и не характерное для современных будо. Означает ли это, что будо по определению должны быть поставлены ниже бу-дзюцу? Вряд ли. Для начала замечу, что многие элементы хидэн старинных бу-дзюцу в современных будо попросту рассекречены. Например, те же уязвимые точки, некогда считавшиеся совершенно секретными, показаны практически в любом учебнике по каратэ. Наконец, все направления будо были созданы крупнейшими знатоками бу-дзюцу, а индивидуальные достижения таких его «столпов» как Уэсиба Морихэй (айкидо), Ямагути Гогэн (каратэдо), Эгами Сигэру (каратэдо), Сиода Годзо (айкидо), Сайго Сиро (дзюдо), Со Досин (Сёриндзи-кэмпо) и др. вполне сравнимы с достижениями величайших мастеров прошлого. Так зачем же нужен такой институт как хидэн? Почему же он развился и получил повсеместное распространение в школах старинного бу-дзюцу?
Функции хидэн
Японский исследователь старинного дзю-дзюцу Хираками Нобуюки в своей книге «Хидэн корю дзю-дзюцу гихо» («Передаваемая в тайне техника старинных школ дзю-дзюцу») выделил 4 функции и одновременно причины, которые предопределили выделение в традиционных Рю особого, тайного раздела: 1) необходимость ступенчатого обучения боевому искусству; 2) опасность приемов, включенных в хидэн; 3) необходимость создания предпосылок для морально-нравственного совершенствования ученика; 4) необходимость защиты наставником собственных интересов. Попробуем проанализировать эти функции-причины.
1. Суть ступенчатого обучения боевому искусству
Одной из причин выделения «тайной передачи», возможно, явилась потребность выработки эффективной методики обучения боевому искусству. С этой точки зрения, в функциональном отношении хидэн – это своеобразная уловка, способствующая повышению эффективности тренировки. Суть дела проста.
В любой боевой системе существуют приемы простые и сложные, особенно эффективные и не очень надежные. Любая система бу-дзюцу строится на принципах перехода от простого к сложному, от отдельных элементов к их комбинациям в сложных приемах, от тренировочных вариантов к практическим, боевым вариантам. Потому в обучении и выделяется несколько ступеней. Сначала подготавливаются соответствующим образом тело и дух, затем изучаются основы техники, а после них собственно боевые приемы. Всякая попытка перепрыгнуть через начальные ступени, перейти к овладению более высокими, закрытыми разделами оказывается обреченной на провал и только мешает совершенствованию мастерства.
С этой точки зрения, недопущение учеников к боевым приемам более высокой ступени оказывается эффективным методологическим средством обучения, поскольку в этом случае они не имеют возможности перепрыгивать через уровни и вынуждены последовательно овладевать техникой школы, укрепляя нужным образом тело и дух и формируя необходимые навыки, что, в конце концов, создает возможность для качественного усвоения всей техники Рю. Против этой идеи поэтапного изучения боевого искусства трудно что-либо возразить. Но трудно и найти такую систему, которая бы не следовала основополагающему методологическому принципу перехода от простого к сложному. Система тренировок в любом направлении также опирается на этот принцип, но при этом, как говорилось выше, не выделяет особо «тайную передачу». Поэтому вряд ли можно рассматривать необходимость организации ступенчатого обучения боевому искусству как основной фактор в возникновении традиции хидэн. Если он и сыграл какую-то роль, то только второстепенную.
2. Опасность приемов хидэн
Еще одной причиной засекречивания части приемов школы бу-дзюцу, предположительно, явилась их особая опасность. Считается, что «секретные традиции» включают наиболее опасные приемы, технику убийства в чистом виде. Соответственно разрешение доступа к ним лишь очень немногим наиболее преданным ученикам, доказавшим свою моральную чистоту за десятилетия служения школе и общения с наставником, позволяет предотвратить использование этих приемов преступниками во вред обществу. Несмотря на всю свою религиозно-мистическую и морально-этическую окраску, бу-дзюцу, прежде всего, – искусство убивать. Оно, как и меч, – всего лишь орудие, и то, как им воспользуются, напрямую зависит от его носителя-хозяина. Поэтому, с точки зрения идеала бу-дзюцу, боевым приемам нельзя обучать всех без разбора, так как это может принести колоссальный вред обществу. Как говаривал Нэмури Кёсиро, полулегендарный фехтовальщик эпохи Эдо и герой популярнейшего телесериала: «Говорят, что меч – это душа самурая, но на самом деле это лишь ничто иное, как кухонный нож для убийства людей. Какая разница – содрать одежду с женщины, зарубить собаку или проткнуть кусок дерьма?»
Теоретически в бу-дзюцу допускалась возможность проникновения в школу ловкого негодяя, но он получал наставления лишь в самых основах и только через много лет подходил к уровню, когда его начинали обучать действительно эффективным боевым приемам. В течение всего периода обучения за его поведением тщательно следили старшие ученики и наставник, анализировали и оценивали каждый его поступок с тем, чтобы не дать мошеннику овладеть самыми сокровенными тайнами Рю, которые бы превратили его в настоящую машину убийства. Если в процессе этого мониторинга выяснялось, что ученик – человек недостойный, его просто изгоняли из школы. Таким образом, в теории, только самый благородный, справедливый самурай имел возможность приобщиться к сокровенным секретам школы бу-дзюцу и стать несравненным бойцом, который, доведись ему сражаться с отступником, пусть даже сильным, опытным, коварным, талантливым и умным, непременно победил бы за счет владения сокровенными секретами. Именно эта мораль, по мнению Хираками Нобуюки, лежит в основе сюжетов десятков самурайских боевиков, в которых праведный, благородный мастер бу-дзюцу расправляется с преступниками.
3. Создание предпосылок для морально-нравственного совершенствования ученика
Оборотной стороной функции хидэн как средства защиты наиболее эффективных приемов от посягательств нежелательных элементов является создание предпосылок для морально-нравственного совершенствования ученика. По мнению Хираками Нобуюки, желание овладеть хидэн может и должно стать для ученика серьезным стимулом для совершенствования собственной личности. При этом он обращает внимание на фундаментальное отличие старинных бу-дзюцу от современных будо.
Современные будо основной своей целью провозглашают «воспитание духа» (сэйсин сюё) и «формирование «характера» (сэйкаку кэйсэй). Но можно ли «сформировать характер» посредством изучения боевых приемов? Думается, что вопрос этот очень деликатный. Вне всякого сомнения, при условии длительной и правильной тренировки под руководством опытного наставника человек может приобрести такие качества как способность самоконтроля (самообладание), терпеливость, уверенность в себе. Но разве нельзя приобрести эти качества занятиями легкой атлетикой или спортивной гимнастикой? Кроме того, эти качества нельзя назвать добродетелями в чистом виде. Негодяй точно также может быть уверен в себе, владеть собой, проявлять выдержку и т.д. Исходя из этого, Хираками делает вывод о том, что воспитать нравственность, которая является необходимой предпосылкой к овладению хидэн в старинных бу-дзюцу, через практику элементарной физической культуры, к которой следует отнести и бу-дзюцу, и будо, невозможно.
Именно поэтому воины древности столь большое внимание уделяли личностным качествам претендента и, даже если он владел техникой школы на должном уровне, сознательно ограничивали доступ к приемам более высоких уровней, если возникали какие-то сомнения относительно его характера, нравственных качеств.
Широко известно высказывание мастера школы Дзикисинкагэ-рю Симада Тораносукэ: «Меч – это сердце (сознание). Если сердце неправильно (несправедливо), то и меч неправилен (несправедлив). Тот, кто хочет изучать меч, должен прежде изучить сердце». Иными словами, человек должен стать нравственной личностью, перед тем как начать изучать искусство боя мечом, поскольку исправить личность посредством практики искусства боя мечом невозможно.
В теории «секретная передача», таким образом, должна быть весьма действенным регулятором поведения человека, способствовать превращению его в высоконравственную личность. Однако исторические факты свидетельствуют о том, что далеко не все мастера бу-дзюцу были людьми нравственными. Встречались среди них – и в немалом числе – и негодяи, подлецы, предатели, достойные презрения. Приведу лишь один хрестоматийный пример из сочинения 1714 г. (опубликовано в 1716 г.) Хинацу Сиродзаэмон Сигэтака «Хонтё бугэй сёдэн» («Краткая передача [сведений] о воинских искусствах родины»):
«Мороока Иппа передавал искусство боя мечом Иидзасы Иэнао, и жил в Эдосаки в провинции Хитати. Нэгиси Токаку, Ивама Когума и Цутико Дороносукэ учились у Иппа, и все достигли утонченного и чудесного [искусства].
Иппа болел проказой и с трудом мог вставать и садиться. Ивама и Цутико пеклись о его здоровье и не покидали его ни днем, ни ночью. А Нэгиси тайком бежал в Одавара, что в провинции Сагами. Позднее он переехал в Эдо в провинцию Мусаси. Переработав школу Синто-рю, он назвал ее «Мидзин-рю» – «Школа мельчайшей пыли». К тому времени Иппа уже умер в Эдосаки, и Когума, Цутико и другие [ученики] похоронили его.
После этого, посовещавшись, они решили: «Токаку неведомо чувство благодарности по отношению к наставнику, он человек аморальный, поедем в Эдо и убьем его».
Вдвоем [Когума и Цутико] совершили паломничество в святилище Касима, чтобы помолиться [его божеству], [после чего] Когума направился в Эдо, а Цутико остался в Хитати и подал святилищу Касима-дзингу прошение и стал молиться [об успехе] Когума.
Когума вскоре прибыл в Эдо и пожелал сразиться на дуэли с Токаку. [Известие] об этом дошло до слуха Тосёгу (сёгун Токугава Иэясу – А.Г.), который назначил Ямада Будзэн-но ками бугё (распорядительным чиновником – А.Г.) [на эту дуэль].
Нэгиси и Ивама вышли на мост Токива и сошлись в поединке. Когума схватил одну ногу Нэгиси и сбросил его с моста, отбросил [в сторону] деревянный меч (даже на смертельных дуэлях в эпоху Токугава, как правило, использовались деревянные мечи – А.Г.), выхватил нож (танто) и с криком всадил его в перила [моста]. Так он продемонстрировал свои отвагу и могущество толпе и прославил свое имя.
После этого ученики Нэгиси последовали за Когума и стали у него учиться искусству боя мечом. Однако [некоторые] ученики Нэгиси захотели в тайне повредить ему и отомстить за своего учителя, [убив Когума]. Сговорившись, они заманили Когума в баню, и нагрели ее до такой степени, что он потерял сознание. Едва Когума вышел из бани, то упал [наземь без чувств]. И тут [бывшие ученики Нэгиси набросились на него] и зарубили. После этого Нэгиси снова прославился своим искусством боя мечом, и школа Мидзин-рю ныне встречается там и сям».
Таким образом, в реальной жизни не всегда правда брала верх над ложью и подлостью.
Кроме того, далеко не всегда при вручении лицензии юруси, разрешающей перейти на следующий уровень обучения, мастер действительно принимал в расчет уровень подготовленности и нравственного совершенства ученика. У него могли быть и совсем иные, даже корыстные мотивы для выдачи «разрешения». Так, в наставлениях своим сыновьям знаменитый мастер школы кэн-дзюцу Ягю Синкагэ-рю Ягю Дзюбэй откровенно говорит о трех видах лицензий юруси, или кё, – гирикё, кинкё и дзюцукё.
Гирикё – это лицензия, вручаемая наставником на основе гири – долга – ученику, занимающему более высокое положение на социальной лестнице, например, собственному господину. В этом случае совсем не обязательно, чтобы высокородный ученик действительно достиг высокого уровня мастерства, поскольку важнее добиться его благосклонности, заручиться его поддержкой, чтобы обеспечить процветание собственной семье и своей школе. В этом плане показательна деятельность семьи Ягю, которая очень ловко «присосалась» к сёгунам Токугава. Кинкё – лицензия, выдаваемая за деньги. Если наставник нуждается в деньгах, можно вручить лицензию состоятельному ученику за какой-нибудь подарок, даже если тот в действительности не владеет техникой на должном уровне. Справедливости ради скажу, что, как правило, продавались лишь самые низшие сертификаты, хотя известны случаи продажи и высших мастерских лицензий. И только на третьем месте в наставлении Ягю Дзюбэй стоит дзюцукё – лицензия, вручаемая за настоящее мастерство. В некоторых источниках ее называют «хонкё» – «настоящая лицензия». Ее ученик зарабатывает собственным потом и кровью.
4. Защита интересов наставника бу-дзюцу и его семьи
Итак, ни одно из трех перечисленных выше толкований функции «тайной передачи» в РЮ не объясняет достаточно убедительно, зачем она нужна. Остается еще одна функция, которая в упомянутой выше книге Хираками значится на первом месте – функции защиты интересов наставника бу-дзюцу и его семьи. По всей видимости, именно стремление защитить собственные интересы явилось главным факторов в появлении такой традиции как хидэн.
Многим, вероятно, покажется странным и даже кощунственным утверждение, что традиционная РЮ, прежде всего, представляла собой форму… семейного бизнеса, т.е. была средством заработка, извлечения материальной выгоды.
Под влиянием работ недобросовестных историков, сознательно или бессознательно замалчивавших или искажавших факты, касающиеся истории и традиций воинских искусств Японии (здесь «пальма первенства» принадлежит широко известной работе А. Долина и Г. Попова «Кэмпо – традиция воинских искусств», опубликованной издательством «Наука»), и гонконговских кинобоевиков у поклонников воинских искусств сложился чрезвычайно стойкий стереотип восприятия бу-дзюцу и будо как чего-то сверхвозвышенного и сверхсвященного, своего рода религии. Мастер боевого искусства представляется им сверхчеловеком, святым, сидящим на вершине скалы в лучах солнца и взирающим оттуда на нашу грешную землю, по которой ползают мелкие людишки, способные думать лишь о том, как набить себе брюхо.
Увы! Картина эта – плод больного воображения и не более того. Вся ее нереальность и иллюзорность становится очевидной, как только задаешься вопросом о том, на какие средства существовал этот «святой духа», как содержал свою семью. Как говаривал один из вождей мирового пролетариата, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Короче, мастер – тоже человек и, как и всякий другой, хочет кушать.
Как это ни противно будет узнать некоторым, знания боевого искусства были для мастера в том числе и товаром, который можно было продать и получить за это средства к существованию в виде денег или рисового пайка. Покупателем товара под названием «N-рю N-дзюцу» мог стать феодал, нуждавшийся в инструкторе для обучения своих самураев, или просто частное лицо (как правило, самурайского происхождения), желавшее изучить приемы данной школы.
Если нанимателем мастера и его феодальным господином был князь, то он назначал его на должность синан – инструктора – и выделял ему и его семье рисовый паек в обмен на регулярные занятия для своих воинов. Школа, возглавляемая синан, становилась официальной школой княжества и пользовалась различными льготами, например, бесплатно наделялась землей для постройки тренировочного зала.
На неофициальном уровне с разрешения или при попустительстве властей мастер бу-дзюцу также мог преподавать воинское искусство желающим. В этом случае он брал плату непосредственно с занимающихся. Ученик вносил деньги при вступлении в школу, во время экзаменов при переходе со ступени на ступень и получении юруси, преподносил мастеру подарки по случаю различных праздников. Таким образом, по сути, как официальные, так и неофициальные Рю представляли собой своеобразные «торговые предприятия». «Товаром» в Рю было рюги, т.е. совокупность знаний школы. «Продавцами» – глава школы (сокэ) и подчиняющиеся ему инструктора (сихан). «Покупателями» – ученики или их хозяева-феодалы. Как и всякий другой бизнес, любая Рю поддерживалась рекламой. С целью привлечения учеников фабриковались «истории», расцвеченные легендами, составлялись разветвленные генеалогии, призванные демонстрировать распространенность Рю, корни школы возводились к каким-то выдающимся воинам или полководцам прошлого, к богам и святым буддийским подвижникам, над входами в тренировочные залы нередко вывешивались хвастливые вывески, ученики распускали хвалебные слухи о своих наставниках, делали подношения храмам и вывешивали по этому случаю специальные доски с указанием дарителя и т.д.
Основную массу доходов от школы получал ее глава – сокэ, или иэмото. Сокэ мог быть основатель школы, его потомок или, гораздо реже, самый сильный мастер из какого-то другого рода. Он один во всей Рю имел право выдавать лицензии, и за каждую из них получал определенную (часто немалую) плату. Сокэ назначался предыдущим главой, и никто в школе не имел права его сместить.
Следует иметь ввиду, что в феодальной Японии существовала традиция наследования звания, места службы, кормовых земель, жалованья главы семьи его наследником, чаще всего, старшим сыном. Соответственно сын синан после смерти отца становился синан, сын главы частной школы – главой частной школы. Традиция утверждает, что перед смертью глава школы вручал преемнику все свитки с описаниями приемов школы, выдавал документ, признающий его новым сокэ, и, самое главное, передавал исси содэн – «передаваемые одному-единственному сыну» секреты школы, высшую «тайную передачу» школы. Наследник исси содэн обладал непререкаемым авторитетом, так как считалось, что переданные ему предшественником на посту главы школы секреты наделяют его сверхъестественным могуществом.
Однако возникает вопрос: могли ли семьи, хранившие те или иные традиции бу-дзюцу, из поколения в поколение воспроизводить выдающихся мастеров, обладающих паранормальными способностями? Крайне сомнительно. Ведь мир устроен таким образом, что члены одной и той же семьи сильно разнятся по своим способностям, личным склонностям и специфическим талантам. Нет и не может быть такой семьи, которая на протяжении десятков поколений производила бы на свет равных по силе и таланту мастеров воинских искусств. Увы! Не существует таких методик обучения и таких «тайных передач», которые бы гарантировали каждому человеку достижение высокого уровня мастерства. Поэтому, чтобы гарантировать своему отпрыску возможность хорошего заработка, мастера фактически пускались на хитрость, утверждая, что существуют некие высшие секреты, передаваемые лишь одному-единственному сыну. Возможно, отпрыски основателя в каком-то колене и знали какие-то секретные приемы из технической группы, но вряд ли они все поголовно обладали теми же сверхъестественными способностями, которые приписывались их предку, основавшему Рю.
Таким образом, в своем классическом виде Рю в бу-дзюцу представляла собой чрезвычайно своеобразное коммерческое предприятие, основывающееся на получении прибыли посредством эксплуатации know-how – знаний бу-дзюцу. Хидэн, с этой точки зрения, следует рассматривать как своеобразный способ патентования знаний, обеспечивающий получение «авторского гонорара» «первооткрывателю» и его потомкам.
Этот вывод не следует понимать как попытку дискредитировать бу-дзюцу, очернить его последователей. На деле это лишь попытка взглянуть на реально существовавшие японские воинские искусства в конкретном историческом контексте, разобраться, какое место в реальной жизни они занимали. Сегодня мы почему-то считаем нормальным существование системы патентования открытий, служащей для стимулирования развития науки и техники и защиты прав изобретателя, обнародующего свое изобретение. Так стоит ли предъявлять какие-то претензии мастерам школ бу-дзюцу, которые в конкретных условиях феодальной Японии были вынуждены использовать институт хидэн для защиты своих прав?
Надо сказать, что хидэн – отнюдь не специфическая особенность воинских искусств. «Тайные передачи» в Японии существуют во всех без исключения традиционных ремеслах и искусствах. Даже каждый крупный ресторан в Стране восходящего солнца имеет свое фирменное блюдо и собственный хидэн, который знает лишь шеф-повар да, вероятно, его ближайший помощник. В феодальную эпоху, каждый, кто обладал каким-то специфическим навыком, старался держать его в тайне, чтобы иметь возможность зарабатывать себе на жизнь. Так, в эпоху Эдо в строжайшем секрете держались, например, технологии изготовления таких приборов как часы или подзорная труба. До наших дней сохранилась иллюстрированная книга семьи часовщиков Михата из г. Нагасаки, имеющая красноречивое название «Кадэн химицу сё» – «Секретная книга о семейной традиции». Известен даже случай, когда человек, опубликовавший книгу с подробным описанием механизма часов, через некоторое время был найден убитым – так члены цеховой гильдии расправились с ним за разглашение профессиональных секретов.
Непередаваемая «передача»
В «Кэн-дзюцу рон хэнтэцу сюи» («Смысл составления теории фехтования мечом») об основателе школы Муган-рю Миура Гэнъэмон Масатамэ (Масанари) рассказывается следующее:
«Масатамэ был уроженцем Эдо и служил дому Огасавара. С детских лет он полюбил искусство фехтования мечом и к возрасту более 30 лет достиг мастерства в 18 школах и во всех до единой получил мастерские лицензии. Особенно выдающимся было его мастерство в школах Тогун-рю и Итто-рю. У него даже появилось около 2000 учеников, но он все же не был удовлетворен достигнутым. Было это связано с тем, [что он понял, что, если в бою] столкнутся гокуи («самые сокровенные секреты») разных школ, то айути – взаимное убийство – будет неминуемо. [И он все думал,] как же переступить через эту ступень.
В один из дней, когда он задремал, он внезапно услыхал удар в колокол буддийского храма, проснулся и тут же испытал озарение. Положив чудесную тонкость в основу, он создал собственную школу и назвал ее «Муган-рю» – «Школа, [созданная] без [использования] глаз»".
Таким образом, Миура Масатамэ самостоятельно, без помощи учителя постиг еще что-то, что превосходило по уровню все изученные им хидэн целых 18 школ! Эта история возвращает нас к проблеме существования двух групп хидэн – технической и группы паранормальных (сверхъестественных) способностей – и возможности передачи последних от учителя к ученику.
В самом деле, можно ли научить кого-либо ясновидению или левитации? Читая источники по истории бу-дзюцу и знакомясь с легендами об основателях различных школ, обращаешь внимание на то, что большинство их создавало собственные школы не путем упорядочивания накопленных знаний, а только приобретя специфический мистический опыт, напрямую не связанный с практикой бу-дзюцу, после которого у них открывались те самые паранормальные способности, которые считаются хидэн самого высокого уровня.
Приведу несколько примеров.
Школа Кагэ-рю, по легенде, была создана мастером Айсу Икосай после того, как во время его молений в пещере Удо в провинции Хюга, ему явилось местное божество в облике обезьяны, раскрыло секреты воинского искусства и передало тайную рукопись, в которой описывались принципы боевого искусства. Монах Икэйбо Тёхэн, родоначальник школы Мусо дзикидэн-рю, живший в месте Дорогава на горе Обаяси-яма в провинции Ямато, якобы получил секретную традицию воинского искусства от каппа – фантастического существа-вампира, имеющего вид ребенка, лицо тигренка и впадину на темени, живущего в воде или на суше, заманивающего своих жертв в воду и топящего купающихся детей – по имени «Тэнсинсё».
Яно Сагоэмон постиг сокровенные секреты кэн-дзюцу и основал школу Тогун синто-рю после того, как во сне побеседовал с дзэнским монахом, передавшим ему 3 стиха.
Приводить примеры такого рода можно практически до бесконечности. Как человек, не верящий в существование всех этих обезьяноподобных богов, чудищ вроде каппа и тэнгу, я хочу обратить внимание читателя на то, что мистический опыт и обретение сверхъестественных способностей в этих легендах всегда происходит вне Рю, вне общения с наставником или товарищами. Этот опыт – плод собственных усилий человека. Он приобретается не с помощью тренировки под руководством наставника рукопашного боя, а с помощью способов религиозной практики – молитв, медитации.
Интересно, что глобальные прорывы крупнейших мастеров ХХ в. были связаны с длительной тренировкой в уединении и религиозной практикой. Так Уэсиба Морихэй пережил озарение и создал айкидо после общения с лидером синтоистского религиозного течения Омото-кё. Отец японского каратэ Годзю-рю (Годзюкай) Ямагути Гогэн благодаря тренингу в составе одной из синтоистских групп обрел дар предвидения действий противника, научился реагировать безо всяких раздумий на любые изменения ситуации. Решающим моментом в становлении основателя каратэ Кёкусинкай Оямы Масутацу стало многомесячное затворничество на горе Киёсуми.
Таким образом, очевидно, «высшие секреты», связанные с проявлением паранормальных способностей не могут быть переданы мастером ученику. Познание их – личное дело человека, возможность его определяется тем личным усилием, прежде всего, внутренним, волевым, духовным, которое прилагает ученик. Бесполезно ждать, когда наставник соизволит научить его этом. Идея личного познания непередаваемого прекрасно выражена в школах бу-дзюцу, испытавших влияние дзэн-буддийской традиции. Рассказывают, что Цудзи Гэттан Сукэмоти создал школу кэн-дзюцу Мугай-рю после долгих медитаций и практики дзэнских коанов, услыхав от своего наставника буддийское стихотворение-гатху, которое гласило:
Закон в действительности не во вне,
Небо и земля обретают целомудрие,
Получаешь, будто [ветер] обдувает волосы,
Движения молоды, а сиянье чисто.
Прочитав эту гатху, Цудзи обрел просветление, в одно мгновение постиг таинство бу-дзюцу, принял имя Мугай и точно также назвал свою школу. Слово «мугай» он взял из стихотворения своего наставника. Означает оно – «не во вне» и указывает, что природа будды в действительности пребывает находится не вовне человека, а в его душе, и нужно лишь извлечь ее наружу. Завершить эту статью мне бы хотелось легендой об основателе школы кэн-дзюцу Итто-рю Ито Иттосай Кагэхиса, почерпнутой из сочинения мастера одной из ветвей этой школы Тиба Сюсаку «Кэмпо хикэцу» («Скрытый смысл искусства фехтования мечом»).
Они Яся (так звали Иттосай в детстве) в юном возрасте отправился в тогдашнюю столицу Японии г. Эдо, где поступил в ученики к наставнику Канэмаки Дзисай, старшему ученику Тода Сэйгэн из школы Тюдзё-рю. Прошло совсем немного времени, а он уже чрезвычайно далеко продвинулся в изучении техники, и не было среди учеников Тода ни одного, кто мог бы сравниться с ним умением.
Наставник Дзисай стал в глубине души побаиваться своего талантливого ученика и решил не передавать ему окуги – «внутреннюю технику» школы (окуги – один из синонимов хидэн). Но однажды Они Яся пришел к нему и рассказал, что постиг (прозрел) мёки – чудесные основы (мёки – термин буддийский) искусства боя мечом.
Вспыхнув от гнева, Канэмаки Дзисай стал ругать Они Яся и сказал ему: «Еще и пяти лет не прошло, как ты начал изучать искусство боя мечом! О каком же мё – чудесном свойстве – можешь ты говорить?!»
На это Они Яся ответил:
«Мё – это мё отдельного сердца (сознания). Оно не может быть передано учителем и, кроме того, не зависит от срока занятий. Если Вы сомневаетесь в моих словах, позвольте мне продемонстрировать Вам то мё, которое я постиг»! – и предложил наставнику сойтись с ним в поединке. Дзисай не стал отказываться, взял в руки деревянный меч, вступил в схватку с учеником и… мгновенно потерпел поражение. Потом он второй раз сошелся в поединке с ним, и… снова проиграл. Затем была третья схватка, и победа вновь осталась за Они Яся.
Тогда пораженный Канэмаки Дзисай обратился к своему ученику со словами: «Я обошел всю страну, сражался в поединках с многими последователями боевых искусств, но ни разу не потерпел поражения и прославился на всю страну. Но теперь, в этом поединке с тобой я не вижу ни малейшей возможности победить. Как же сумел ты овладеть этой божественной, чудесной техникой (симмё-но вадза)?»
И Они Яся ответил ему:
«Даже во сне человек не чешет головы, если у него чешется нога. Если у него чешется нога, он чешет ногу, если чешется голова – голову. Таким образом, у самого человека есть естественная способность действовать (яп. кино), благодаря которой он может защититься от зла. Сейчас, когда наставник хотел нанести мне удар, его сердце (сознание) становилось пустым, я же, защищаясь, полагался на свой инстинкт (яп. хонно – букв. «основная способность») и был полон. Нанося удар своей полнотой по пустоте наставника, я и сумел одержать победу».