Я тут решил восполнить серьезный пробел в образовании и прочесть "Отверженных". В школьные годы меня крайне напряг объем, да и без этого было что почитать. Пятнадцать лет спустя количество известных мне, но непрочитанных хороших книг стремится к микроскопической величине, поэтому рад схватиться за что угодно. И вот мне попадается описании битвы при Ватерлоо, растянутое примерно на пятьдесят страниц, с очень большим количеством деталей и именами людей, далеких от вершин, тех, кто был обычными солдатами. Цитировать весь текст нет смысла, так что приведу несколько первых попавшихся примеров.
=========================================================
В глубине двора видны полуоткрытые северные ворота с заплатой из досок на месте вышибленной французами и висящей теперь на стене створки. Они проделаны в кирпичной с каменным основанием стене, замыкающей двор с севера. Это обыкновенные четырехугольные проходные ворота, какие можно видеть на всех фермах: две широкие створки, сколоченные из необтесанных досок. За ними расстилаются луга. За этот вход бились ожесточенно. На косяках ворот долго оставались следы окровавленных рук. Именно здесь был убит бригадир Бодюэн.
Единственный жилой дом среди развалин - ферма. Дверь дома выходит во двор. Рядом с красивой, в готическом стиле, пластинкой дверного замка прибита наискось железная ручка в виде трилистника. В то мгновение, когда ганноверский лейтенант Вильда взялся за нее, чтобы укрыться на ферме, французский сапер отсек ему руку топором.
В цветнике, находящийся ниже фруктового сада, проникли шесть солдат первого пехотного полка и, не имея возможности выйти оттуда, настигнутые и затравленные, словно медведи в берлоге, приняли бой с двумя ганноверскими ротами, из которых одна была вооружена карабинами. Ганноверцы расположились за этой балюстрадой и стреляли сверху. Неустрашимые пехотинцы, стреляя снизу, шесть против сотни, и не имея иного прикрытия, кроме кустов смородины, продержались четверть часа.
В густой траве можно разглядеть сваленный, с вывороченными корнями, зеленеющий ствол дерева. К нему прислонился, умирая, майор Блакман. Под высоким соседним деревом пал немецкий полковник Дюпла, француз по происхождению, эмигрировавший с семьей из Франции после отмены Нантского эдикта.
=========================================================
Какие у меня познания о людях наполеоновской армии? Как и у большинства, все они касаются великих и заметных людей - маршальский и генеральский состав, Ней, Сульт, Массена, Лобо, Ланн, Мюрат и иже с ними. Разумеется, о более мелких людях я ничего не знаю, потому что их не упоминают в учебниках, справочниках и большинстве худлита. Хотя, вне всякого сомнения, они заслуживают того, чтобы о них помнили. Почему же в отличие от многих книг Гюго упоминает и этих самых незаметных людей? Очевидно, в основном потому, что он был современником этих людей (к моменту Ватерлоо ему было лет 15, если мне не изменяет память). В связи с этим я прихожу к не менее очевидному фЕлософскому выводу: в большинстве случаев люди существуют до тех пор, пока существуют те, кто их видели, и те, кому об этом было рассказано очевидцами, а далее память стирается, и остаются лишь наиболее заметные фигуры. Не так уж удивительно, если учесть, сколько в истории человечества было войн, каждого солдата не упомнить. Примерно об этом же пишет не очень любимый мной Брэдбери, после смерти полковника Фрилея:
=========================================================
— Вчера умер Чин Линсу. Вчера, прямо здесь, в нашем городе, навсегда кончилась Гражданская война. Вчера, прямо здесь, умер президент Линкольн, и генерал Ли, и генерал Грант, и сто тысяч других, кто лицом к югу, а кто — к северу. И вчера днем в доме полковника Фрилея ухнуло со скалы в самую что ни на есть бездонную пропасть целое стадо бизонов и буйволов, огромное, как весь Гринтаун. Вчера целые тучи пыли улеглись навеки. А я-то сначала ничего и не понял! Ужасно, Том, просто ужасно! Как же нам теперь быть? Что будем делать? Больше не будет никаких буйволов… И никаких не будет солдат и генерала Гранта, и генерала Ли, и Честного Эйба, и Чин Линсу не будет! Вот уж не думал, что сразу может умереть столько народу! А ведь они все умерли, Том, это уж точно.
Том сидел верхом на пушке и глядел сверху вниз на брата, пока тот не умолк.
— Блокнот у тебя тут?
Дуглас покачал головой.
— Тогда сбегай-ка за ним и запиши все, пока не забыл. Не каждый день у тебя на глазах помирает половина земного шара.
=========================================================
В свое время примерно так же, как описанием Ватерлоо, я был удивлен, читая многочисленные книги времен революции семнадцатого года и гражданской войны, равно как и погружаясь в пучины японской истории (в первую очередь, в Бакумацу). Оказывается, кроме известных широкой общественности личностей, было множество не менее великих, но не таких заметных людей. Про них забывают, поскольку помнить героев всех войн невозможно. Но это, конечно же, очень прискорбно, ибо, повторюсь, они заслуживают памяти. Из-за этого вторая мировая война вызывает у меня определенную нелюбовь. Все слишком много говорят о ней и забывают про то, что было до этого. Гражданка и первая мировая уже зарастают травой. Если копать дальше, то немногие вспомнят кого-то времен обороны Севастополя, кроме Нахимова, Корнилова и Тотлебена. Спасибо немногочисленным книгам очевидцев типа "Севастопольского мальчика", что я знаю кого-то кроме руководителей обороны. А если закапываться еще дальше, например, до уровня трех французских революций 89, 30 и 48 годов, то там и с воспоминаниями, и с литературой все еще печальнее. И чем дальше, тем хуже. Эээээх. Минутка тлена по великим людям прошлого окончена.