В лесу было двое тупых - самурай и его меч.
Пару лет назад я приносил материал по поводу последствий ранений в бою graft1864.diary.ru/p203412219.htm Речь, собственно, как о классическом "не так легко прорубить даже рубашку с камзолом, уж не говоря про защиту", так и о менее распространенном "ранение в сердце не убивает в течение полсекунды, так что выдирайте клинок побыстрее и отскакивайте". Этот материал чем-то похож. Однако если прежняя статья базировалась на куче реальных случаев из уличных драк и дуэлей, т.е. на статистике серьезных сражений, и давала, так сказать, рекомендации по ведению настоящего боя, то эта ориентируется прежде всего на то, чем вообще отличаются нынешние условия тренировочно-несмертельных мероприятий от реальности.
Если мы изучим человеческую анатомию на уровне старшекурсника мединститута, поставим себе точный и сильный удар, а затем надёжно зафиксируем противника и избавим его от одежды, которая нам может помешать, то у нас будут неплохие шансы предсказать возможные последствия каждого своего удара. Впрочем, стопроцентной уверенности мы не сможем добиться и в этом маловероятном случае – так как человеческая анатомия допускает вариации в размерах и местоположении многих органов, а также в толщине и прочности костей, размерах и плотности мышц, количестве жира и т.д.. Кроме того, разные люди могут по разному реагировать на те или иные повреждения своего тела. Возможно, с опытом, наши предсказания будут становиться всё надёжнее, но, согласитесь, мало кто может позволить себе приобрести обширный опыт такого рода. К тому же, подобный опыт скорее в компетенции палача, а не фехтовальщика.
Что же происходит в ситуации, когда противник не привязан, да ещё и вооружён?
Как бы хорошо ни был поставлен наш удар, бой отличается от работы по мишеням: нам приходится бить из неудобных положений по неоптимальным траекториям, и у нас нет времени на подготовку – противник быстро закрывает «окна» для ударов. Именно поэтому практика тамэсигири предполагает невероятно точные, сильные и качественные удары, а остальные с презрением считаются неквалифицированными, даже если цель разрублена - ведь если ты делаешь идеальный удар из удобного положения по безответной макиваре, то в бою он выйдет похуже, но терпимо. А если ты и макивару-то не можешь разрубить - в бою врага и не поцарапаешь. Бить приходится не туда и не так, как мы бы хотели нанести удар в идеальной ситуации, а хоть куда-нибудь и хоть как-нибудь – куда и как есть возможность попасть. Если будем ждать, пока противник откроет нужное нам место, рискуем этого не дождаться и не попасть вообще никуда. Это хорошо знают те, кто практикуют учебные спарринги, в которых бойцам даётся конкретное задание по попаданию в то или иное место: не так то легко попасть именно туда, куда хочется.
Таким образом, в бою мы далеко не всегда можем выбирать цель, в которую хотим попасть. Но даже если нам представилась возможность нанести удар туда, куда мы хотели, это ничего не гарантирует. Поскольку противник не зафиксирован, уже во время нанесения нашего удара он продолжает смещаться, в результате мы можем попасть вовсе не туда, куда собирались. Особенно, если речь идёт не о большой части тела (типа рука или нога), а о конкретной точке. Причём, результат может измениться как в пользу противника, так и в нашу. И даже в тот момент, когда мы уже попали, противник всё ещё продолжает двигаться, поэтому удар может получиться как слабее, так и сильнее, чем мы планировали. Да к тому же, смещаясь относительно вектора нанесения удара, противник может ему как помешать, так и поспособствовать.
А если наш клинок наткнётся на кость – его может повести в совершенно непредсказуемом направлении. И это уже не говоря о том, что на человека обычно что-то надето, так что мы можем попасть, скажем, в пуговицу или пряжку. Причём, эта гипотетическая пряжка может как отклонить удар, так и наоборот, сыграть роль направляющей, в результате чего клинок, который в отсутствие пряжки прошёл бы по касательной, может пройти по ней в глубь тела противника. Кроме того, очевидно, что любая плотная одежда может сильно повлиять на результаты удара, не говоря уже о «псевдодоспехах», типа широкополой шляпы, папахи, бурки, плотного плаща, любых стёганых или кожаных предметов туалета, а также разнообразных аксессуаров типа перстней, браслетов, поясов, ожерелий и тому подобного.
Тему настоящих доспехов мы тут даже затрагивать не будем. Только упомянём, что в отсутствии явной защиты, на противнике могут оказаться доспехи скрытого ношения. Которые, опять же, могут как отклонить удар, так и сыграть роль направляющей в случае, если клинок попадёт в узкую щель между пластинами. У меня был подобный случай, когда безопасный гибкий клинок, попав между прутьями витой гарды, не смог согнуться, и в итоге остриё, войдя между пальцами, вышло из середины ладони. Что интересно, боли при этом практически не было, зато клинок противника, благодаря всё той же витой гарде, застрял, так что он не смог его сразу освободить. Но при этом, поскольку его клинок застрял в моей гарде, противник мог мешать мне нанести ответный удар. Вот это суровые нравы там, у этих ребят. Мне-то, по счастью, кроме глубоких порезов да легких переломов, ничего такого не приходилось переносить. То есть результаты этого попадания были крайне неоднозначными. Особенно если учесть, что я после этого поехал в травмпункт, где мне, на всякий случай, сделали укол от столбняка. А пятьсот лет назад здоровые люди сплошь и рядом мёрли, просто напоровшись на ржавый гвоздь. А другие выживали после того, как их протыкали насквозь. Фактически рулетка: повезёт – не повезёт.
Конечно, бывало и так, как писал Пушкин: «И кровь нейдет из треугольной ранки, а уж не дышит – каково?» Бывало и так, что даже победив, боец потом умирал, не оправившись от полученных ран (от кровопотери, повреждений внутренних органов, инфекции, воздушной или жировой эмболии и т.д.) или оставался калекой. Но всё-таки, существование на всём протяжении истории большого количества вполне здоровых людей со шрамами, которые, как известно, украшают мужчину, подсказывает, что многие раны, даже в отсутствии современной медицины, были отнюдь не смертельными. Тут уместно вспомнить и мизерикорды, использовавшиеся как раз для того, чтобы добивать поверженного противника, и широко известный обычай времён гладиаторских игр, когда проигравшего бойца можно было как добить, так и помиловать. В общем, даже получивший серьёзную рану боец вполне мог не только выжить, но и, далеко не с нулевой вероятностью, какое-то время продолжать бой, представляя серьёзную угрозу для своего противника. Хотя мог и умереть на месте или спустя какое-то время. Впрочем, об этом уже было много сказано ранее, поэтому оставим тему «смертельных ударов» и перейдём к ударам несмертельным.
Казалось бы, если даже потенциально смертельные удары на практике могут оказаться практически бесполезными, то что уж говорить о более лёгких ударах. Но не всё так просто. Конечно, во времена дуэлей "до первой крови" такие поединки почти никогда не заканчивались смертью или серьёзным ранением. Собственно, само их существование стало возможным именно потому, что первое ранение очень часто не выводило бойца их строя, даже когда противники были вооружены боевыми, а не дуэльными клинками. Однако, если мы говорим не о дуэлях до первой крови, когда первое же попадание, хоть немного повреждавшее кожу, останавливало бой, а о ситуациях, когда бой продолжается, несмотря на полученные раны, очевидно, что любое ранение, пусть даже царапина, как минимум не улучшает состояния бойца.
Если же мы будем говорить только об ударах (coup), вынеся за скобки чирканья кончиком клинка (passe), касания остриём (touché
и похлопывания (не знаю, как это будет по-французски, видимо, тоже touché – в общем, исключим все царапины, порезы и булавочные уколы, – то очевидно, что любое полученное бойцом ранение даёт его противнику преимущество. При этом никогда нельзя знать заранее, сможет ли противник воспользоваться этим преимуществом, или раненый боец всё же сумеет переломить ситуацию в свою пользу. Однако трудно сомневаться в том, что невредимый боец имеет преимущества перед раненым. Если на начало боя двух равных противников их шансы на победу можно оценивать как 50 на 50, то после ранения одного шансы другого несомненно возрастают.
В чём же может состоять это преимущество?
Во-первых, конечно, боль.
В момент получения пусть даже лёгкой раны боец может непроизвольно дёрнуться, и тем самым открыться для получения следующего удара. Допустим, противник не смог воспользоваться этим преимуществом, или боец, получив рану, не дрогнул. Однако, если рана продолжает болеть, то эта боль постоянно оттягивает на себя часть внимания бойца, тем самым, он не может полностью сконцентрироваться на ведении боя. Такая ситуация знакома многим современным фехтовальщикам, несмотря на то, что мы фехтуем тупым оружием. Даже отбитый палец на невооружённой руке порой настолько отвлекает, что противник получает серьёзное преимущество.
Тут, конечно, очень многое зависит от места и характера повреждения, а также от личности бойца и его настроя. Вполне может быть, что боец будет какое-то время стоически терпеть и не обращать внимание на боль. Порой в пылу боя можно вовсе не заметить травмы, и почувствовать её только когда всё закончится. Такое и на тренировках частенько бывает. В этом случае противник, нанеся рану, не получит особых преимуществ. Но случается и обратное: можно и от казалось бы пустячной травмы словить болевой шок, вплоть до потери сознания. Причём, может быть и так, что в сам момент получения травмы её можно проигнорировать – ну, больно, но ничего страшного, – и продолжить активные действия. А потом, спустя небольшое время – от нескольких секунд, до нескольких минут – неожиданно отключиться. Со мной такой случай был. Подтверждаю. Как известно, адреналин работает неплохим блокиратором боли, и в бою можно не ощутить многого. К примеру, мне много раз резали пальцы или наносили неглубокие кровоточащие порезы уровня "кошка сильно оцарапала", и я почти ничего не чувствовал - хотя от когтей своего кота, случалось, верещал как резаный. Кроме того, и некоторые серьезные ранения я совершенно не замечал - например, когда мне дважды подрезали ногу и я осознал это, когда начал скользить в крови и падать на колено. Однако некоторые ранения очень ощутимы. Не знаю, как именно их разделить и почему адреналин не дает почувствовать одно, но при этом дает почувствовать другое, но факт - во время боя тоже очень даже можно ощущать боль. Причем, как верно заметили, иногда от ерундового попадания. До сих пор помню попадание боккеном где-то у запястья - ощущение было, будто со всей силы наткнулся мизинцем ноги на что-то, аж искры из глаз.
Во-вторых, частичная иммобилизация.
Иммобилизация (утрата подвижности) в контексте фехтования может возникнуть как из-за повреждения (связки, мышцы, сустава, кости), так и из-за той же боли. То есть, «технически», повреждение определённой части тела может быть не настолько критичным, чтобы ею нельзя было пошевелить, но боль при каждом движении заставляет беречь повреждённое место, а значит, любое движение, включающее его в работу, становится уже не таким уверенным: снижается скорость, сила, координация, амплитуда – в результате, противник, опять же, получает преимущество. Если ранена вооружённая рука – мы не можем манипулировать оружием так же уверенно, как обычно. Если ранена нога – это сказывается на перемещениях. Если повреждён корпус – практическое любое изменение его положения может отдаваться неприятными ощущениями, да и на движениях конечностями это будет сказываться.
Говорят, в Свердловске ещё в 80-е годы XX века была группа любителей неспортивного фехтования, использовавших в своих занятиях спортивные рапиры. За поражение они засчитывали только чёткие уколы в голову и корпус. Из защиты использовали маски и нагрудники. А все удары клинком в корпус, а также удары и уколы в конечности не останавливали бой и не засчитывались, но активно использовались для частичной иммобилизации оппонента, позволявшей получить преимущество и нанести вожделенный укол в корпус.
В третьих, кровопотеря.
Даже если полученная рана (или раны) позволяет бойцу активно двигаться, но при этом кровоточит, он будет слабеть быстрее. Смоделировать эту ситуацию на тренировках или турнирах невозможно, но в реальном поединке противник, заметив кровотечение, вполне может на какое-то время уйти в глухую защиту и держаться на дистанции, ожидая, пока боец ослабеет. Как раз в ситуации с дважды подрезанной ногой я, хотя и стоящий на одной ноге, мог быть очень опасен - оружие и стиль в целом позволяли почти не двигаться. Противник немедленно отбежал на дальнюю дистанцию. Мне спустя пять секунд уже стало ясно, что ВСЁ. В реальном бою я бы перестал нормально держаться на ногах через минуту-другую, а догнать противника был физически не в состоянии.
Конечно, никто не гарантирует, что ему это удастся – может быть, раненый боец сможет сломать дистанцию и навязать противнику активное взаимодействие до того, как ослабеет. Но обратите внимание, даже это значит, что раненый боец уже не свободен в своих действиях. Он вынужден торопиться, чтобы закончить бой до того, как ослабеет. А раз он торопится, значит, возрастает вероятность совершения ошибки. Сможет ли противник реализовать полученное преимущество – бабушка надвое сказала. Но само преимущество налицо.
Теперь давайте конспективно пробежимся по возможным последствиям ударов в ту или иную часть тела. Как мы уже договорились, при условии, что противник не зафиксирован, гарантировать, что мы попадём ровно туда, куда метили, с точностью до сантиметра, под нужным углом с точностью до градуса и запланированной силой с точностью до джоуля – невозможно. А значит, прогноз результатов любого удара будет в той или иной степени приблизительным.
Самое лёгкое попадание в нужную точку может моментально закончить бой, поскольку противник не сможет держать оружие, или, по крайней мере, резко потеряет в мобильности. Даже сейчас, при использовании тренировочных клинков и защитных перчаток, и даже если в кисть специально не бьют – от такого результата никто не застрахован. Все, кто занимаются фехтованием достаточно долго, неоднократно с этим сталкивались. Ещё во времена деревянных мечей и игрового фехтования, когда никто сильно не бил, а кисти были непоражаемой зоной – и то, бывало, что случайно попали – и всё, тренировка на сегодня закончена. Ушиба лучезапястного сустава или большого пальца, а иногда даже хорошего попадания по ногтю мизинца достаточно, чтобы клинок в руке не держался. А тупой металлической гардой мы как-то в спарринге случайно пробили насквозь хоккейную перчатку вместе с пальцем, в результате открытый перелом. Что уж говорить об острой стали?
С другой стороны, буквально сантиметр в сторону – и эффект нулевой: ну, царапина, ну, кровь немножко потекла, но продолжать ничто не мешает. Про сквозной укол в ладонь я выше рассказывал – неприятно, но почти не больно. В конце концов, все себе пальцы ножами на кухне резали – в большинстве случаев, никаких страшных эффектов. А если рука держит рукоять, и удар недостаточно сильный для того, чтобы повредить кости – ну, будет рассечение кожи на тыльной стороне пальцев или ладони, в худшем случае, рассечение сосуда, но они там не настолько крупные, чтобы истечь кровью так быстро, чтобы это повлияло на исход боя. Я когда-то дрался на турнире с повреждённой рукой, и когда снял перчатку, она была вся мокрая от крови, но фехтовать мне это не мешало. И даже сильный удар, потенциально ломающий кости, не даёт гарантий. Был случай, когда довольно сильный рубящий удар стальным каролингом пришёл мне в рукоять точно между пальцами. Учитывая, что из защиты на руке была только обычная зимняя перчатка – считаю, что мне очень повезло. Но это значит, что даже нанося сильный рубящий удар по пальцам, нельзя быть стопроцентно уверенным в том, что добьёшься какого-то эффекта.
Всем знакомы ощущения от лёгкого удара нужной точкой на локте (незащищенное костями место прохождения локтевого нерва). Если такое произойдёт в бою с вооружённой рукой, то боец в этот момент окажется практически беззащитным. Бывает, вроде бы несильный удар или укол тупой деревяшкой в область локтевого или плечевого сустава ненадолго выключает руку из боя. А если ударить железкой, да посильнее – то можно и кость сломать. Острым же клинком, при достаточной силе удара, можно и просто отрубить руку. Если же удар с режущей компонентой, с протягом, то даже не будучи настолько сильным, чтобы повредить кость, он вполне может рассечь плоть до кости, лишая руку подвижности. И даже при слабом ударе острым клинком практически любое попадание имеет шансы повредить какую-нибудь мышцу, связку, сустав или нерв настолько, чтобы серьёзно снизить подвижность руки. И это мы оставляем за скобками эффекты от боли, о которых говорилось выше, и которые могут мешать вести бой даже в отсутствии серьёзных «технических» повреждений.
Однако, тут речь идёт буквально о миллиметрах: чуть в сторону или немного под другим углом – и никаких значимых повреждений. К тому же, даже острый клинок, пришедший в напряжённую мышцу под прямым углом, без протяга, может просто отскочить от неё. Кроме того, вооружённая рука фехтовальщика постоянно в движении, так что довольно высока вероятность, что из-за непредсказуемости её положения клинок придёт в цель под углом к лезвию и начнёт заваливаться на плоскость, так что повреждение окажется поверхностным, не лишающем руку подвижности. Я видел на первый взгляд довольно глубокое рассечение внешней стороны предплечья, совершенно не мешавшее человеку какое-то время продолжать свободно пользоваться рукой.
Тут всё, практически то же самое, что и с вооружённой. Отличие в том, что, если рана не слишком тяжёлая, так что раненый не реагирует на боль и ещё не ослаб от кровопотери, ранение безоружной руки почти не мешает ему двигаться. Конечно, за исключением случаев, когда он собирается активно использовать безоружную руку для обработки клинка оппонента, его руки, или его самого. С другой стороны, для использовании в бою безоружной руки не нужна настолько тонкая координация, как для управления клинком, поэтому незначительные повреждения руки, которые, тем не менее, ухудшили бы управляемость клинка, при работе безоружной рукой проигнорировать куда проще.
Хороший укол, а тем более удар по корпусу имеет все шансы оказаться фатальным (под «хорошим» я здесь пониманию глубопроникающий укол или удар, преодолевший преграду из кожи, жира, мышц и костей, и добравшийся до внутренних органов). Подобное попадание, если и не выведет противника из боя немедленно, то с большой вероятностью серьёзно затруднит ему дальнейшие активные действия.
Если рубящий удар достаточно сильный, чтобы повредить кости, то вести бой с такой раной человек, скорее всего, не сможет. Режущий удар не сможет преодолеть кость. Но полноценный режущий удар, прошедший по кости, может привести к болевому шоку или повредить крупные мышцы корпуса, лишая противника подвижности. Последствиями любого сильного удара лезвием по корпусу трудно пренебречь – попробуй помахать клинком с перерубленной ключицей или рассечённой грудной мышцей. А достаточно глубокий укол, при удачном попадании, может моментально закончить бой, особенно если клинок не слишком узкий.
Однако, если укол недостаточно сильный, или недостаточно глубокий (сильный, но нанесён со слишком большой дистанции) – повреждение окажется поверхностным, и противник сможет его проигнорировать. Если клинок широкий, то он может оставить более страшную рану, но и вероятность, что он не войдёт на нужную глубину, увеличивается. А узкий клинок, если не повезёт, может не нанести достаточно серьёзной раны, даже пройдя тело насквозь. К тому же, если укол придёт в кость не под прямым углом, велика вероятность, что он не пробьёт её и пройдёт по касательной. При этом, он, конечно, повредит кожу и мышцы, но насколько сильно и как на это отреагирует противник – неизвестно.
Одиночный укол, даже пришедший в живот, где нет рёбер и не от чего отскочить, вполне может не слишком повредить противнику. Я лично знаю одного, и через одно рукопожатие второго человека, каждый из которых, получив нож в живот, продолжали ходить и разговаривать, а потом полностью вылечились, поскольку никаких жизненно важных органов задето не было. И даже если ранение тяжёлое и потенциально смертельное, это совершенно не значит, что противник упадёт сразу, как только его получит, а не попытается отплатить вам той же монетой.
К тому же, если укол тупым тренировочным или турнирным оружием оказывает на противника останавливающее действие (тупой остриё клинка упирается в противника и мешает ему продвинуться вперёд), то такой же укол острым клинком пройдёт сквозь тело и может противника не остановить, и если он не рухнет сразу – то у него будет возможность нанести ответный удар, а может и не один. При этом клинок бойца, нанесшего удар, вполне может застрять в теле, так что ему будет нечем защищаться.
Что касается рубящих ударов, то не так-то просто нанести действительно сильный рубящий удар по корпусу сопротивляющегося противника. Даже те, кто в принципе умеют наносить удары нужной силы, в бою зачастую не имеют возможности для их нанесения, и им приходится довольствоваться поверхностными попаданиями кончиком клинка, которые, конечно, могут обеспечить преимущество, но далеко не решающее. Если же говорить о современных фехтовальщиках, то большинство их них не имеют навыка нанесения сильных проникающих ударов даже по неподвижной мишени. Если же удар не пройдёт сквозь кости, то тут опять же, как повезёт – повредит он какую-нибудь важную мышцу или нет? Если же удар придётся ниже рёбер, то здесь многое зависит от количества мышц и жира, которые ему встретятся. Если у противника толстый слой жира и/или мощный мышечный корсет – то результат не гарантирован даже при сильном ударе, а более слабый удар тем более окажется поверхностным.
Одно из самых уязвимых мест на человеческом теле – коленный сустав. Однажды, когда у меня ещё были здоровые колени, от не слишком сильного удара в колено деревянным тренировочным клинком я упал как подкошенный. То есть, действительно как подкошенный – о том, чтобы успеть сделать «афтер-блоу», там речь не шла. И никаких подрезаний связок не понадобилось. Подозреваю, что удачное попадание в голеностоп или в ступню может привести к таким же последствиям (моментальное падение без возможности нанести «афтер-блоу»), но лично таких случаев не наблюдал. Причём для этого не обязательно нужен рубящий удар, достаточно и удачного попадания уколом.
Что касается голени и бедра – то тут, конечно, всё сложнее: многое зависит от места попадания и силы удара или укола. Однако могу засвидетельствовать, что при попадании в голень или бедро умелый удар с протягом (а иногда, и без протяга) даже текстолитовым клинком порой приводит к настолько ошеломительным последствиям, что, по крайней мере на несколько секунд, о продолжении боя не может быть и речи, и даже «афтер-блоу» под большим вопросом – противнику остаётся только добивать. Будь эти удары нанесены острым клинком, боюсь, бой бы заканчивался однозначной победой.
При этом, если удар не обладает нужной силой и ему не повезло попасть в особо уязвимое место – то эффект от него может оказаться близким к нулевому. Если боль не окажется нестерпимой, то толстый слой мышц и крепкие кости позволят проигнорировать полученный удар и продолжить бой. Я дважды был свидетелем, когда люди, на первый взгляд, довольно сильно попадали себе по голени острыми предметами: один раз топором, второй – мачете. Конечно, им было неприятно, но при этом они не кричали, не падали, а совершенно спокойно и самостоятельно шли на перевязку. И заметьте, они острые предметы не просто так себе на ноги роняли: один колол дрова, другой рубил по мишени. Причём, тот, который рубил по мишени, не планировал в нижней части траектории останавливаться, а собирался сразу выводить клинок на новый замах. В результате, в обоих случаях – удар сильный, но поверхностный.
Тут вероятность нанести тяжёлое ранение первым же ударом наиболее велика. С другой стороны, как обычно, слишком слабый удар, пришедший в мышцы, в принципе может и не остановить противника. А укол может, хоть это и маловероятно, не задеть ничего жизненно важного.
Любое, даже не слишком сильное попадание по лицу может отвлечь бойца достаточно сильно, для того, чтобы обеспечить его противнику победу. Если же попасть в особо уязвимое место – например, в глаз, переносицу или висок, то бой может закончиться моментально. Что касается остальной части головы, то тут требования к силе удара несколько больше, но если удар будет достаточно сильным, бой сразу закончится. Если уж уколом текстолитовым клинком в маску можно отправить человека в нокаут, а ударом гуманизированного меча уронить на колени, очевидно, что хороший удар острым клинком не оставит противнику шанса. Подтверждением тому известная история со смертью в Екатеринбурге от черепно-мозговой травмы вследствие удара текстолитовым мечом. Подтверждаю, как человек, много спарринговавший без защиты головы. Незначительные повреждения могут быть настолько болезненными, что перестаешь соображать. А когда я получил слабенький удар прямо в глазное яблоко, то стал дееспособным только где-то через минуту, и то не особо. Нашинковать меня в такой ситуации можно было даже ложкой.
Однако размер особо уязвимых мест совсем небольшой, и точно попасть в них довольно сложно. Достаточно промахнуться на несколько миллиметров, и результат уже не гарантирован. Ну будет над глазом, на щеке или на лбу шрам – ну и что? Толстые кости черепа неплохо держат нагрузку, так что укол может уйти в сторону, а рубящий удар – обернуться банальным рассечением кожи и сухожильного шлема, которое противник в пылу боя попросту не заметит, если только кровь не начнёт заливать ему глаза, чего добиться не так уж просто. По крайней мере, я неоднократно видел и сам испытывал удары по голове, которые, конечно, неприятны, но если с ног не сбило и нет сотрясения мозга – то можно спокойно продолжать двигаться, а то, что там рассечение – человек не замечает, пока ему об этом не скажут окружающие. В конце концов, вспомните о мензуре и подумайте: вы правда уверены, что каждый ваш удар способен проломить череп, пусть даже вы наносите его чем-то поувесистее шлегера?
Ещё на тему ранений головы приведу известный пример из отечественной истории, для чего позволю себе обширную цитату из Википедии:
«Во втором часу дня процессия направилась в Киото. Они ехали в колясках друг за другом: Николай с котелком на голове — в пятой по счёту, Георг — в шестой, а Арисугава — в седьмой; в прочих расположились представители японских властей и члены свиты. В то время как, по оценке Эспера Ухтомского, порядка 50 рикш пересекали город Оцу, на улице Симо-Когарасаки один из полицейских, Цуда Сандзо, внезапно бросился к Николаю и успел нанести ему два скользящих удара саблей. Николай выпрыгнул из коляски и бросился бежать.
По показаниям свидетелей, первым человеком, попытавшимся задержать преступника, оказался Георг: бамбуковой тростью, купленной в тот же день, он ударил нападавшего, однако не сумел сбить того с ног. Следом на замешкавшегося Сандзо бросился рикша Николая Мукохата Дзисабуро, и после того как оружие выпало у Цуды из рук, рикша Георга, Китагаити Ититаро, схватил саблю и ударил ею нападавшего по спине.
Инцидент, писал «Правительственный вестник», произошёл «не более как в 15 или 20 секунд, так что кинувшиеся со всех сторон полицейские успели схватить злодея только тогда, когда он уже лежал на земле». «Никогда не забуду, — говорил Дмитрий Шевич, — зверского выражения его лица, когда, скаля зубы, он отвечал на вопрос, что он — «самурай». Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах…».
По сообщению газеты «Асахи симбун», «перепуганная свита в один миг окружила наследника, была быстро подготовлена постель в доме владельца галантерейного магазина. Однако наследник отказался лечь в постель; его усадили у входа в магазин и сделали перевязку, при этом он спокойно курил». Цесаревич заявил: «Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие»; те же слова он повторил подбежавшему к нему Арисугаве Такэхито.
Согласно медицинскому заключению, составленному в день покушения, Николай имел следующие повреждения:
– затылочно-теменную рану линейной формы длиной 9 сантиметров с разошедшимися краями, проникающую через всю толщу кожи до кости и находящуюся в области правой теменной кости;
– лобно-теменную рану длиной 10 сантиметров выше первой на 6 сантиметров, идущую почти параллельно ей и проникающую через всю кожу до кости;
– поверхностную поперечную рану длиной около 4 миллиметров на правой ушной раковине;
– поверхностную поперечную рану длиной около 1 сантиметра на тыле кисти правой руки, между указательным и большим пальцами.
Во время обработки лобно-теменной раны был извлечён осколок кости клиновидной формы длиной около двух с половиной сантиметров.
По окончании перевязки Николай снова сел в коляску и в сопровождении других принцев, свиты и построенных для его охраны солдат добрался до губернаторского дома, где ему сделали новую перевязку. После этого цесаревич был доставлен в Киото, где ему врачами российской эскадры были наложены швы.»
Обратите внимание: безоружному человеку неожиданно нанесены два(!) удара саблей по голове – результат близок к нулевому. Человек ходит, разговаривает, спокойно курит, отказывается ложиться в постель и разумно рассуждает на отвлечённые темы.
Или вот ещё, про известного физика и телеведущего:
«В декабре 1986 года перенёс неудавшееся покушение «сумасшедшего из Ленинграда» (реставратора, члена общества «Память»), в результате которого получил травмы. Злоумышленник, приехавший в Долгопрудный, проник в учебный корпус МФТИ, где С. П. Капица читал лекции по общей физике, и во время перерыва в лекции, когда С. П. Капица выходил из аудитории, дважды сзади ударил его туристическим топориком по голове. Капица сумел вырвать топор из рук нападавшего и ударил того обухом топора в лоб. Затем окровавленный Капица с топором дошел до кафедры, попросил вызвать скорую и милицию, после чего потерял сознание. Злоумышленника задержали, а С. П. Капица госпитализирован в нейрохирургическое отделение ГКБ имени С. П. Боткина с субдуральным кровоизлиянием. Ему наложили 17 швов. Впоследствии он смог вернуться к работе.»
Опять же, два удара по голове! Похоже, что человек может оказаться куда крепче – или, наоборот, куда хрупче, чем можно ожидать.
Если суммировать всё вышесказанное, можно заключить, что потенциально любой удар может решить судьбу боя. А может и не повлечь никаких значимых последствий. Любой – это значит, действительно, любой. Даже самое лёгкое ранение может сказаться на дальнейшем ходе боя, отвлечь противника, и тогда следующий удар окажется добивающим. И в то же время, по всем прикидкам мощный удар может прийти не туда или не под тем углом и в итоге не иметь особых последствий.
Поэтому попытки давать разное количество очков за разные удары, на мой взгляд, отдают абсурдом, равно как и интерпретация тех или иных ударов в качестве «смертельных». Зафиксировать попадание мы ещё худо-бедно можем; но предсказать, какое воздействие тот или иной удар мог бы произвести в конкретной ситуации на конкретного бойца, нам точно не дано.
Итак, ещё раз, практически любой полученный бойцом удар вполне может:
– во-первых, вывести его из строя;
– во-вторых, не выводя из строя моментально, повлиять на исход боя, поскольку даже лёгкая рана даёт противнику преимущество;
– в-третьих, вне зависимости от исхода боя, закончиться смертью или инвалидностью из-за отдалённых последствий;
– в-четвёртых, не дать ни сиюминутных преимуществ, ни серьёзных последствий в дальнейшем.
Подчеркну, речь идёт об ударах, визуально между собой неразличимых! Очевидно, что в условиях такой неопределённости практически любой размен может оказаться не в твою пользу. Попытаешься разменять лёгкое ранение на «смертельный» удар – а ну как он окажется не смертельным, зато твоя «лёгкая» рана неожиданно обернётся такими неприятностями, что противнику останется только произвести добивание. Поэтому в реальности разменов лучше не допускать, а продолжать наносить удары и не допускать нанесения ударов по себе, пока ситуация не станет однозначной – то есть до полной победы.
В общем, единственное, что можно сказать с полной уверенностью – это то, что удары лучше наносить, чем получать. Если получишь удар, то каким бы слабым он ни был, возможно, именно его и не хватало противнику для победы. Если нанесёшь удар, есть шанс, что это изменит исход боя в твою пользу, но гарантий тут быть не может. И чтобы увеличить свои шансы, удары нужно наносить не абы какие, а способные действительно что-то сделать с противником, лёгких поверхностных повреждений тут может оказаться недостаточно. Особенно если мы пытаемся моделировать реальную ситуацию, где противник понимает, что от его стойкости будет зависеть его жизнь.
P.S. И в тоже время, напомню, пока мы на тренировке, или пусть даже на турнире – нам совсем не нужно друг друга калечить. Улучшать собственные навыки это одно, а делать это за счёт окружающих – совсем другое! Поэтому, отработка вложения в проникающий удар – на мишенях, а при работе с противником – стоит наносить удары таким образом, чтобы была возможность в удар вложиться, но при этом самого вложения нужно избегать.
Первоисточник: www.fecht.ru/statji/pravila-6-blesk_i_nicsheta_...
БЛЕСК И НИЩЕТА УДАРОВ
Если мы изучим человеческую анатомию на уровне старшекурсника мединститута, поставим себе точный и сильный удар, а затем надёжно зафиксируем противника и избавим его от одежды, которая нам может помешать, то у нас будут неплохие шансы предсказать возможные последствия каждого своего удара. Впрочем, стопроцентной уверенности мы не сможем добиться и в этом маловероятном случае – так как человеческая анатомия допускает вариации в размерах и местоположении многих органов, а также в толщине и прочности костей, размерах и плотности мышц, количестве жира и т.д.. Кроме того, разные люди могут по разному реагировать на те или иные повреждения своего тела. Возможно, с опытом, наши предсказания будут становиться всё надёжнее, но, согласитесь, мало кто может позволить себе приобрести обширный опыт такого рода. К тому же, подобный опыт скорее в компетенции палача, а не фехтовальщика.
Что же происходит в ситуации, когда противник не привязан, да ещё и вооружён?
Как бы хорошо ни был поставлен наш удар, бой отличается от работы по мишеням: нам приходится бить из неудобных положений по неоптимальным траекториям, и у нас нет времени на подготовку – противник быстро закрывает «окна» для ударов. Именно поэтому практика тамэсигири предполагает невероятно точные, сильные и качественные удары, а остальные с презрением считаются неквалифицированными, даже если цель разрублена - ведь если ты делаешь идеальный удар из удобного положения по безответной макиваре, то в бою он выйдет похуже, но терпимо. А если ты и макивару-то не можешь разрубить - в бою врага и не поцарапаешь. Бить приходится не туда и не так, как мы бы хотели нанести удар в идеальной ситуации, а хоть куда-нибудь и хоть как-нибудь – куда и как есть возможность попасть. Если будем ждать, пока противник откроет нужное нам место, рискуем этого не дождаться и не попасть вообще никуда. Это хорошо знают те, кто практикуют учебные спарринги, в которых бойцам даётся конкретное задание по попаданию в то или иное место: не так то легко попасть именно туда, куда хочется.
Таким образом, в бою мы далеко не всегда можем выбирать цель, в которую хотим попасть. Но даже если нам представилась возможность нанести удар туда, куда мы хотели, это ничего не гарантирует. Поскольку противник не зафиксирован, уже во время нанесения нашего удара он продолжает смещаться, в результате мы можем попасть вовсе не туда, куда собирались. Особенно, если речь идёт не о большой части тела (типа рука или нога), а о конкретной точке. Причём, результат может измениться как в пользу противника, так и в нашу. И даже в тот момент, когда мы уже попали, противник всё ещё продолжает двигаться, поэтому удар может получиться как слабее, так и сильнее, чем мы планировали. Да к тому же, смещаясь относительно вектора нанесения удара, противник может ему как помешать, так и поспособствовать.
читать дальше
Скажем, рубящий удар, если противник в этот момент отскакивает назад, может превратиться в режущий. А если противник смещается вперёд вместе с нашим клинком – то наоборот, режущее воздействие сильно уменьшится. Если противник смещается поперёк вектору удара (например, мы наносим горизонтальный рубящий удар, а противник смещается вниз или вверх), то даже пришедший лезвием клинок, начав углубляться в тело, может завалиться на плоскость, в результате, удар получится не таким глубоким, как мы планировали. Аналогичная ситуация возможна при нанесении вертикального удара и смещении противника в сторону.А если наш клинок наткнётся на кость – его может повести в совершенно непредсказуемом направлении. И это уже не говоря о том, что на человека обычно что-то надето, так что мы можем попасть, скажем, в пуговицу или пряжку. Причём, эта гипотетическая пряжка может как отклонить удар, так и наоборот, сыграть роль направляющей, в результате чего клинок, который в отсутствие пряжки прошёл бы по касательной, может пройти по ней в глубь тела противника. Кроме того, очевидно, что любая плотная одежда может сильно повлиять на результаты удара, не говоря уже о «псевдодоспехах», типа широкополой шляпы, папахи, бурки, плотного плаща, любых стёганых или кожаных предметов туалета, а также разнообразных аксессуаров типа перстней, браслетов, поясов, ожерелий и тому подобного.
Тему настоящих доспехов мы тут даже затрагивать не будем. Только упомянём, что в отсутствии явной защиты, на противнике могут оказаться доспехи скрытого ношения. Которые, опять же, могут как отклонить удар, так и сыграть роль направляющей в случае, если клинок попадёт в узкую щель между пластинами. У меня был подобный случай, когда безопасный гибкий клинок, попав между прутьями витой гарды, не смог согнуться, и в итоге остриё, войдя между пальцами, вышло из середины ладони. Что интересно, боли при этом практически не было, зато клинок противника, благодаря всё той же витой гарде, застрял, так что он не смог его сразу освободить. Но при этом, поскольку его клинок застрял в моей гарде, противник мог мешать мне нанести ответный удар. Вот это суровые нравы там, у этих ребят. Мне-то, по счастью, кроме глубоких порезов да легких переломов, ничего такого не приходилось переносить. То есть результаты этого попадания были крайне неоднозначными. Особенно если учесть, что я после этого поехал в травмпункт, где мне, на всякий случай, сделали укол от столбняка. А пятьсот лет назад здоровые люди сплошь и рядом мёрли, просто напоровшись на ржавый гвоздь. А другие выживали после того, как их протыкали насквозь. Фактически рулетка: повезёт – не повезёт.
Конечно, бывало и так, как писал Пушкин: «И кровь нейдет из треугольной ранки, а уж не дышит – каково?» Бывало и так, что даже победив, боец потом умирал, не оправившись от полученных ран (от кровопотери, повреждений внутренних органов, инфекции, воздушной или жировой эмболии и т.д.) или оставался калекой. Но всё-таки, существование на всём протяжении истории большого количества вполне здоровых людей со шрамами, которые, как известно, украшают мужчину, подсказывает, что многие раны, даже в отсутствии современной медицины, были отнюдь не смертельными. Тут уместно вспомнить и мизерикорды, использовавшиеся как раз для того, чтобы добивать поверженного противника, и широко известный обычай времён гладиаторских игр, когда проигравшего бойца можно было как добить, так и помиловать. В общем, даже получивший серьёзную рану боец вполне мог не только выжить, но и, далеко не с нулевой вероятностью, какое-то время продолжать бой, представляя серьёзную угрозу для своего противника. Хотя мог и умереть на месте или спустя какое-то время. Впрочем, об этом уже было много сказано ранее, поэтому оставим тему «смертельных ударов» и перейдём к ударам несмертельным.
Казалось бы, если даже потенциально смертельные удары на практике могут оказаться практически бесполезными, то что уж говорить о более лёгких ударах. Но не всё так просто. Конечно, во времена дуэлей "до первой крови" такие поединки почти никогда не заканчивались смертью или серьёзным ранением. Собственно, само их существование стало возможным именно потому, что первое ранение очень часто не выводило бойца их строя, даже когда противники были вооружены боевыми, а не дуэльными клинками. Однако, если мы говорим не о дуэлях до первой крови, когда первое же попадание, хоть немного повреждавшее кожу, останавливало бой, а о ситуациях, когда бой продолжается, несмотря на полученные раны, очевидно, что любое ранение, пусть даже царапина, как минимум не улучшает состояния бойца.
Если же мы будем говорить только об ударах (coup), вынеся за скобки чирканья кончиком клинка (passe), касания остриём (touché
и похлопывания (не знаю, как это будет по-французски, видимо, тоже touché – в общем, исключим все царапины, порезы и булавочные уколы, – то очевидно, что любое полученное бойцом ранение даёт его противнику преимущество. При этом никогда нельзя знать заранее, сможет ли противник воспользоваться этим преимуществом, или раненый боец всё же сумеет переломить ситуацию в свою пользу. Однако трудно сомневаться в том, что невредимый боец имеет преимущества перед раненым. Если на начало боя двух равных противников их шансы на победу можно оценивать как 50 на 50, то после ранения одного шансы другого несомненно возрастают.В чём же может состоять это преимущество?
Во-первых, конечно, боль.
В момент получения пусть даже лёгкой раны боец может непроизвольно дёрнуться, и тем самым открыться для получения следующего удара. Допустим, противник не смог воспользоваться этим преимуществом, или боец, получив рану, не дрогнул. Однако, если рана продолжает болеть, то эта боль постоянно оттягивает на себя часть внимания бойца, тем самым, он не может полностью сконцентрироваться на ведении боя. Такая ситуация знакома многим современным фехтовальщикам, несмотря на то, что мы фехтуем тупым оружием. Даже отбитый палец на невооружённой руке порой настолько отвлекает, что противник получает серьёзное преимущество.
Тут, конечно, очень многое зависит от места и характера повреждения, а также от личности бойца и его настроя. Вполне может быть, что боец будет какое-то время стоически терпеть и не обращать внимание на боль. Порой в пылу боя можно вовсе не заметить травмы, и почувствовать её только когда всё закончится. Такое и на тренировках частенько бывает. В этом случае противник, нанеся рану, не получит особых преимуществ. Но случается и обратное: можно и от казалось бы пустячной травмы словить болевой шок, вплоть до потери сознания. Причём, может быть и так, что в сам момент получения травмы её можно проигнорировать – ну, больно, но ничего страшного, – и продолжить активные действия. А потом, спустя небольшое время – от нескольких секунд, до нескольких минут – неожиданно отключиться. Со мной такой случай был. Подтверждаю. Как известно, адреналин работает неплохим блокиратором боли, и в бою можно не ощутить многого. К примеру, мне много раз резали пальцы или наносили неглубокие кровоточащие порезы уровня "кошка сильно оцарапала", и я почти ничего не чувствовал - хотя от когтей своего кота, случалось, верещал как резаный. Кроме того, и некоторые серьезные ранения я совершенно не замечал - например, когда мне дважды подрезали ногу и я осознал это, когда начал скользить в крови и падать на колено. Однако некоторые ранения очень ощутимы. Не знаю, как именно их разделить и почему адреналин не дает почувствовать одно, но при этом дает почувствовать другое, но факт - во время боя тоже очень даже можно ощущать боль. Причем, как верно заметили, иногда от ерундового попадания. До сих пор помню попадание боккеном где-то у запястья - ощущение было, будто со всей силы наткнулся мизинцем ноги на что-то, аж искры из глаз.
Во-вторых, частичная иммобилизация.
Иммобилизация (утрата подвижности) в контексте фехтования может возникнуть как из-за повреждения (связки, мышцы, сустава, кости), так и из-за той же боли. То есть, «технически», повреждение определённой части тела может быть не настолько критичным, чтобы ею нельзя было пошевелить, но боль при каждом движении заставляет беречь повреждённое место, а значит, любое движение, включающее его в работу, становится уже не таким уверенным: снижается скорость, сила, координация, амплитуда – в результате, противник, опять же, получает преимущество. Если ранена вооружённая рука – мы не можем манипулировать оружием так же уверенно, как обычно. Если ранена нога – это сказывается на перемещениях. Если повреждён корпус – практическое любое изменение его положения может отдаваться неприятными ощущениями, да и на движениях конечностями это будет сказываться.
Говорят, в Свердловске ещё в 80-е годы XX века была группа любителей неспортивного фехтования, использовавших в своих занятиях спортивные рапиры. За поражение они засчитывали только чёткие уколы в голову и корпус. Из защиты использовали маски и нагрудники. А все удары клинком в корпус, а также удары и уколы в конечности не останавливали бой и не засчитывались, но активно использовались для частичной иммобилизации оппонента, позволявшей получить преимущество и нанести вожделенный укол в корпус.
В третьих, кровопотеря.
Даже если полученная рана (или раны) позволяет бойцу активно двигаться, но при этом кровоточит, он будет слабеть быстрее. Смоделировать эту ситуацию на тренировках или турнирах невозможно, но в реальном поединке противник, заметив кровотечение, вполне может на какое-то время уйти в глухую защиту и держаться на дистанции, ожидая, пока боец ослабеет. Как раз в ситуации с дважды подрезанной ногой я, хотя и стоящий на одной ноге, мог быть очень опасен - оружие и стиль в целом позволяли почти не двигаться. Противник немедленно отбежал на дальнюю дистанцию. Мне спустя пять секунд уже стало ясно, что ВСЁ. В реальном бою я бы перестал нормально держаться на ногах через минуту-другую, а догнать противника был физически не в состоянии.
Конечно, никто не гарантирует, что ему это удастся – может быть, раненый боец сможет сломать дистанцию и навязать противнику активное взаимодействие до того, как ослабеет. Но обратите внимание, даже это значит, что раненый боец уже не свободен в своих действиях. Он вынужден торопиться, чтобы закончить бой до того, как ослабеет. А раз он торопится, значит, возрастает вероятность совершения ошибки. Сможет ли противник реализовать полученное преимущество – бабушка надвое сказала. Но само преимущество налицо.
Теперь давайте конспективно пробежимся по возможным последствиям ударов в ту или иную часть тела. Как мы уже договорились, при условии, что противник не зафиксирован, гарантировать, что мы попадём ровно туда, куда метили, с точностью до сантиметра, под нужным углом с точностью до градуса и запланированной силой с точностью до джоуля – невозможно. А значит, прогноз результатов любого удара будет в той или иной степени приблизительным.
Кисть и запястье вооруженной руки
Самое лёгкое попадание в нужную точку может моментально закончить бой, поскольку противник не сможет держать оружие, или, по крайней мере, резко потеряет в мобильности. Даже сейчас, при использовании тренировочных клинков и защитных перчаток, и даже если в кисть специально не бьют – от такого результата никто не застрахован. Все, кто занимаются фехтованием достаточно долго, неоднократно с этим сталкивались. Ещё во времена деревянных мечей и игрового фехтования, когда никто сильно не бил, а кисти были непоражаемой зоной – и то, бывало, что случайно попали – и всё, тренировка на сегодня закончена. Ушиба лучезапястного сустава или большого пальца, а иногда даже хорошего попадания по ногтю мизинца достаточно, чтобы клинок в руке не держался. А тупой металлической гардой мы как-то в спарринге случайно пробили насквозь хоккейную перчатку вместе с пальцем, в результате открытый перелом. Что уж говорить об острой стали?
С другой стороны, буквально сантиметр в сторону – и эффект нулевой: ну, царапина, ну, кровь немножко потекла, но продолжать ничто не мешает. Про сквозной укол в ладонь я выше рассказывал – неприятно, но почти не больно. В конце концов, все себе пальцы ножами на кухне резали – в большинстве случаев, никаких страшных эффектов. А если рука держит рукоять, и удар недостаточно сильный для того, чтобы повредить кости – ну, будет рассечение кожи на тыльной стороне пальцев или ладони, в худшем случае, рассечение сосуда, но они там не настолько крупные, чтобы истечь кровью так быстро, чтобы это повлияло на исход боя. Я когда-то дрался на турнире с повреждённой рукой, и когда снял перчатку, она была вся мокрая от крови, но фехтовать мне это не мешало. И даже сильный удар, потенциально ломающий кости, не даёт гарантий. Был случай, когда довольно сильный рубящий удар стальным каролингом пришёл мне в рукоять точно между пальцами. Учитывая, что из защиты на руке была только обычная зимняя перчатка – считаю, что мне очень повезло. Но это значит, что даже нанося сильный рубящий удар по пальцам, нельзя быть стопроцентно уверенным в том, что добьёшься какого-то эффекта.
Вооружённая рука
Всем знакомы ощущения от лёгкого удара нужной точкой на локте (незащищенное костями место прохождения локтевого нерва). Если такое произойдёт в бою с вооружённой рукой, то боец в этот момент окажется практически беззащитным. Бывает, вроде бы несильный удар или укол тупой деревяшкой в область локтевого или плечевого сустава ненадолго выключает руку из боя. А если ударить железкой, да посильнее – то можно и кость сломать. Острым же клинком, при достаточной силе удара, можно и просто отрубить руку. Если же удар с режущей компонентой, с протягом, то даже не будучи настолько сильным, чтобы повредить кость, он вполне может рассечь плоть до кости, лишая руку подвижности. И даже при слабом ударе острым клинком практически любое попадание имеет шансы повредить какую-нибудь мышцу, связку, сустав или нерв настолько, чтобы серьёзно снизить подвижность руки. И это мы оставляем за скобками эффекты от боли, о которых говорилось выше, и которые могут мешать вести бой даже в отсутствии серьёзных «технических» повреждений.
Однако, тут речь идёт буквально о миллиметрах: чуть в сторону или немного под другим углом – и никаких значимых повреждений. К тому же, даже острый клинок, пришедший в напряжённую мышцу под прямым углом, без протяга, может просто отскочить от неё. Кроме того, вооружённая рука фехтовальщика постоянно в движении, так что довольно высока вероятность, что из-за непредсказуемости её положения клинок придёт в цель под углом к лезвию и начнёт заваливаться на плоскость, так что повреждение окажется поверхностным, не лишающем руку подвижности. Я видел на первый взгляд довольно глубокое рассечение внешней стороны предплечья, совершенно не мешавшее человеку какое-то время продолжать свободно пользоваться рукой.
Безоружная рука
Тут всё, практически то же самое, что и с вооружённой. Отличие в том, что, если рана не слишком тяжёлая, так что раненый не реагирует на боль и ещё не ослаб от кровопотери, ранение безоружной руки почти не мешает ему двигаться. Конечно, за исключением случаев, когда он собирается активно использовать безоружную руку для обработки клинка оппонента, его руки, или его самого. С другой стороны, для использовании в бою безоружной руки не нужна настолько тонкая координация, как для управления клинком, поэтому незначительные повреждения руки, которые, тем не менее, ухудшили бы управляемость клинка, при работе безоружной рукой проигнорировать куда проще.
Корпус
Хороший укол, а тем более удар по корпусу имеет все шансы оказаться фатальным (под «хорошим» я здесь пониманию глубопроникающий укол или удар, преодолевший преграду из кожи, жира, мышц и костей, и добравшийся до внутренних органов). Подобное попадание, если и не выведет противника из боя немедленно, то с большой вероятностью серьёзно затруднит ему дальнейшие активные действия.
Если рубящий удар достаточно сильный, чтобы повредить кости, то вести бой с такой раной человек, скорее всего, не сможет. Режущий удар не сможет преодолеть кость. Но полноценный режущий удар, прошедший по кости, может привести к болевому шоку или повредить крупные мышцы корпуса, лишая противника подвижности. Последствиями любого сильного удара лезвием по корпусу трудно пренебречь – попробуй помахать клинком с перерубленной ключицей или рассечённой грудной мышцей. А достаточно глубокий укол, при удачном попадании, может моментально закончить бой, особенно если клинок не слишком узкий.
Однако, если укол недостаточно сильный, или недостаточно глубокий (сильный, но нанесён со слишком большой дистанции) – повреждение окажется поверхностным, и противник сможет его проигнорировать. Если клинок широкий, то он может оставить более страшную рану, но и вероятность, что он не войдёт на нужную глубину, увеличивается. А узкий клинок, если не повезёт, может не нанести достаточно серьёзной раны, даже пройдя тело насквозь. К тому же, если укол придёт в кость не под прямым углом, велика вероятность, что он не пробьёт её и пройдёт по касательной. При этом, он, конечно, повредит кожу и мышцы, но насколько сильно и как на это отреагирует противник – неизвестно.
Одиночный укол, даже пришедший в живот, где нет рёбер и не от чего отскочить, вполне может не слишком повредить противнику. Я лично знаю одного, и через одно рукопожатие второго человека, каждый из которых, получив нож в живот, продолжали ходить и разговаривать, а потом полностью вылечились, поскольку никаких жизненно важных органов задето не было. И даже если ранение тяжёлое и потенциально смертельное, это совершенно не значит, что противник упадёт сразу, как только его получит, а не попытается отплатить вам той же монетой.
К тому же, если укол тупым тренировочным или турнирным оружием оказывает на противника останавливающее действие (тупой остриё клинка упирается в противника и мешает ему продвинуться вперёд), то такой же укол острым клинком пройдёт сквозь тело и может противника не остановить, и если он не рухнет сразу – то у него будет возможность нанести ответный удар, а может и не один. При этом клинок бойца, нанесшего удар, вполне может застрять в теле, так что ему будет нечем защищаться.
Что касается рубящих ударов, то не так-то просто нанести действительно сильный рубящий удар по корпусу сопротивляющегося противника. Даже те, кто в принципе умеют наносить удары нужной силы, в бою зачастую не имеют возможности для их нанесения, и им приходится довольствоваться поверхностными попаданиями кончиком клинка, которые, конечно, могут обеспечить преимущество, но далеко не решающее. Если же говорить о современных фехтовальщиках, то большинство их них не имеют навыка нанесения сильных проникающих ударов даже по неподвижной мишени. Если же удар не пройдёт сквозь кости, то тут опять же, как повезёт – повредит он какую-нибудь важную мышцу или нет? Если же удар придётся ниже рёбер, то здесь многое зависит от количества мышц и жира, которые ему встретятся. Если у противника толстый слой жира и/или мощный мышечный корсет – то результат не гарантирован даже при сильном ударе, а более слабый удар тем более окажется поверхностным.
Ноги
Одно из самых уязвимых мест на человеческом теле – коленный сустав. Однажды, когда у меня ещё были здоровые колени, от не слишком сильного удара в колено деревянным тренировочным клинком я упал как подкошенный. То есть, действительно как подкошенный – о том, чтобы успеть сделать «афтер-блоу», там речь не шла. И никаких подрезаний связок не понадобилось. Подозреваю, что удачное попадание в голеностоп или в ступню может привести к таким же последствиям (моментальное падение без возможности нанести «афтер-блоу»), но лично таких случаев не наблюдал. Причём для этого не обязательно нужен рубящий удар, достаточно и удачного попадания уколом.
Что касается голени и бедра – то тут, конечно, всё сложнее: многое зависит от места попадания и силы удара или укола. Однако могу засвидетельствовать, что при попадании в голень или бедро умелый удар с протягом (а иногда, и без протяга) даже текстолитовым клинком порой приводит к настолько ошеломительным последствиям, что, по крайней мере на несколько секунд, о продолжении боя не может быть и речи, и даже «афтер-блоу» под большим вопросом – противнику остаётся только добивать. Будь эти удары нанесены острым клинком, боюсь, бой бы заканчивался однозначной победой.
При этом, если удар не обладает нужной силой и ему не повезло попасть в особо уязвимое место – то эффект от него может оказаться близким к нулевому. Если боль не окажется нестерпимой, то толстый слой мышц и крепкие кости позволят проигнорировать полученный удар и продолжить бой. Я дважды был свидетелем, когда люди, на первый взгляд, довольно сильно попадали себе по голени острыми предметами: один раз топором, второй – мачете. Конечно, им было неприятно, но при этом они не кричали, не падали, а совершенно спокойно и самостоятельно шли на перевязку. И заметьте, они острые предметы не просто так себе на ноги роняли: один колол дрова, другой рубил по мишени. Причём, тот, который рубил по мишени, не планировал в нижней части траектории останавливаться, а собирался сразу выводить клинок на новый замах. В результате, в обоих случаях – удар сильный, но поверхностный.
Шея
Тут вероятность нанести тяжёлое ранение первым же ударом наиболее велика. С другой стороны, как обычно, слишком слабый удар, пришедший в мышцы, в принципе может и не остановить противника. А укол может, хоть это и маловероятно, не задеть ничего жизненно важного.
Голова
Любое, даже не слишком сильное попадание по лицу может отвлечь бойца достаточно сильно, для того, чтобы обеспечить его противнику победу. Если же попасть в особо уязвимое место – например, в глаз, переносицу или висок, то бой может закончиться моментально. Что касается остальной части головы, то тут требования к силе удара несколько больше, но если удар будет достаточно сильным, бой сразу закончится. Если уж уколом текстолитовым клинком в маску можно отправить человека в нокаут, а ударом гуманизированного меча уронить на колени, очевидно, что хороший удар острым клинком не оставит противнику шанса. Подтверждением тому известная история со смертью в Екатеринбурге от черепно-мозговой травмы вследствие удара текстолитовым мечом. Подтверждаю, как человек, много спарринговавший без защиты головы. Незначительные повреждения могут быть настолько болезненными, что перестаешь соображать. А когда я получил слабенький удар прямо в глазное яблоко, то стал дееспособным только где-то через минуту, и то не особо. Нашинковать меня в такой ситуации можно было даже ложкой.
Однако размер особо уязвимых мест совсем небольшой, и точно попасть в них довольно сложно. Достаточно промахнуться на несколько миллиметров, и результат уже не гарантирован. Ну будет над глазом, на щеке или на лбу шрам – ну и что? Толстые кости черепа неплохо держат нагрузку, так что укол может уйти в сторону, а рубящий удар – обернуться банальным рассечением кожи и сухожильного шлема, которое противник в пылу боя попросту не заметит, если только кровь не начнёт заливать ему глаза, чего добиться не так уж просто. По крайней мере, я неоднократно видел и сам испытывал удары по голове, которые, конечно, неприятны, но если с ног не сбило и нет сотрясения мозга – то можно спокойно продолжать двигаться, а то, что там рассечение – человек не замечает, пока ему об этом не скажут окружающие. В конце концов, вспомните о мензуре и подумайте: вы правда уверены, что каждый ваш удар способен проломить череп, пусть даже вы наносите его чем-то поувесистее шлегера?
Ещё на тему ранений головы приведу известный пример из отечественной истории, для чего позволю себе обширную цитату из Википедии:
«Во втором часу дня процессия направилась в Киото. Они ехали в колясках друг за другом: Николай с котелком на голове — в пятой по счёту, Георг — в шестой, а Арисугава — в седьмой; в прочих расположились представители японских властей и члены свиты. В то время как, по оценке Эспера Ухтомского, порядка 50 рикш пересекали город Оцу, на улице Симо-Когарасаки один из полицейских, Цуда Сандзо, внезапно бросился к Николаю и успел нанести ему два скользящих удара саблей. Николай выпрыгнул из коляски и бросился бежать.
По показаниям свидетелей, первым человеком, попытавшимся задержать преступника, оказался Георг: бамбуковой тростью, купленной в тот же день, он ударил нападавшего, однако не сумел сбить того с ног. Следом на замешкавшегося Сандзо бросился рикша Николая Мукохата Дзисабуро, и после того как оружие выпало у Цуды из рук, рикша Георга, Китагаити Ититаро, схватил саблю и ударил ею нападавшего по спине.
Инцидент, писал «Правительственный вестник», произошёл «не более как в 15 или 20 секунд, так что кинувшиеся со всех сторон полицейские успели схватить злодея только тогда, когда он уже лежал на земле». «Никогда не забуду, — говорил Дмитрий Шевич, — зверского выражения его лица, когда, скаля зубы, он отвечал на вопрос, что он — «самурай». Глубокая неукротимая ненависть пылала в его глазах…».
По сообщению газеты «Асахи симбун», «перепуганная свита в один миг окружила наследника, была быстро подготовлена постель в доме владельца галантерейного магазина. Однако наследник отказался лечь в постель; его усадили у входа в магазин и сделали перевязку, при этом он спокойно курил». Цесаревич заявил: «Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие»; те же слова он повторил подбежавшему к нему Арисугаве Такэхито.
Согласно медицинскому заключению, составленному в день покушения, Николай имел следующие повреждения:
– затылочно-теменную рану линейной формы длиной 9 сантиметров с разошедшимися краями, проникающую через всю толщу кожи до кости и находящуюся в области правой теменной кости;
– лобно-теменную рану длиной 10 сантиметров выше первой на 6 сантиметров, идущую почти параллельно ей и проникающую через всю кожу до кости;
– поверхностную поперечную рану длиной около 4 миллиметров на правой ушной раковине;
– поверхностную поперечную рану длиной около 1 сантиметра на тыле кисти правой руки, между указательным и большим пальцами.
Во время обработки лобно-теменной раны был извлечён осколок кости клиновидной формы длиной около двух с половиной сантиметров.
По окончании перевязки Николай снова сел в коляску и в сопровождении других принцев, свиты и построенных для его охраны солдат добрался до губернаторского дома, где ему сделали новую перевязку. После этого цесаревич был доставлен в Киото, где ему врачами российской эскадры были наложены швы.»
Обратите внимание: безоружному человеку неожиданно нанесены два(!) удара саблей по голове – результат близок к нулевому. Человек ходит, разговаривает, спокойно курит, отказывается ложиться в постель и разумно рассуждает на отвлечённые темы.
Или вот ещё, про известного физика и телеведущего:
«В декабре 1986 года перенёс неудавшееся покушение «сумасшедшего из Ленинграда» (реставратора, члена общества «Память»), в результате которого получил травмы. Злоумышленник, приехавший в Долгопрудный, проник в учебный корпус МФТИ, где С. П. Капица читал лекции по общей физике, и во время перерыва в лекции, когда С. П. Капица выходил из аудитории, дважды сзади ударил его туристическим топориком по голове. Капица сумел вырвать топор из рук нападавшего и ударил того обухом топора в лоб. Затем окровавленный Капица с топором дошел до кафедры, попросил вызвать скорую и милицию, после чего потерял сознание. Злоумышленника задержали, а С. П. Капица госпитализирован в нейрохирургическое отделение ГКБ имени С. П. Боткина с субдуральным кровоизлиянием. Ему наложили 17 швов. Впоследствии он смог вернуться к работе.»
Опять же, два удара по голове! Похоже, что человек может оказаться куда крепче – или, наоборот, куда хрупче, чем можно ожидать.
Если суммировать всё вышесказанное, можно заключить, что потенциально любой удар может решить судьбу боя. А может и не повлечь никаких значимых последствий. Любой – это значит, действительно, любой. Даже самое лёгкое ранение может сказаться на дальнейшем ходе боя, отвлечь противника, и тогда следующий удар окажется добивающим. И в то же время, по всем прикидкам мощный удар может прийти не туда или не под тем углом и в итоге не иметь особых последствий.
Поэтому попытки давать разное количество очков за разные удары, на мой взгляд, отдают абсурдом, равно как и интерпретация тех или иных ударов в качестве «смертельных». Зафиксировать попадание мы ещё худо-бедно можем; но предсказать, какое воздействие тот или иной удар мог бы произвести в конкретной ситуации на конкретного бойца, нам точно не дано.
Итак, ещё раз, практически любой полученный бойцом удар вполне может:
– во-первых, вывести его из строя;
– во-вторых, не выводя из строя моментально, повлиять на исход боя, поскольку даже лёгкая рана даёт противнику преимущество;
– в-третьих, вне зависимости от исхода боя, закончиться смертью или инвалидностью из-за отдалённых последствий;
– в-четвёртых, не дать ни сиюминутных преимуществ, ни серьёзных последствий в дальнейшем.
Подчеркну, речь идёт об ударах, визуально между собой неразличимых! Очевидно, что в условиях такой неопределённости практически любой размен может оказаться не в твою пользу. Попытаешься разменять лёгкое ранение на «смертельный» удар – а ну как он окажется не смертельным, зато твоя «лёгкая» рана неожиданно обернётся такими неприятностями, что противнику останется только произвести добивание. Поэтому в реальности разменов лучше не допускать, а продолжать наносить удары и не допускать нанесения ударов по себе, пока ситуация не станет однозначной – то есть до полной победы.
В общем, единственное, что можно сказать с полной уверенностью – это то, что удары лучше наносить, чем получать. Если получишь удар, то каким бы слабым он ни был, возможно, именно его и не хватало противнику для победы. Если нанесёшь удар, есть шанс, что это изменит исход боя в твою пользу, но гарантий тут быть не может. И чтобы увеличить свои шансы, удары нужно наносить не абы какие, а способные действительно что-то сделать с противником, лёгких поверхностных повреждений тут может оказаться недостаточно. Особенно если мы пытаемся моделировать реальную ситуацию, где противник понимает, что от его стойкости будет зависеть его жизнь.
P.S. И в тоже время, напомню, пока мы на тренировке, или пусть даже на турнире – нам совсем не нужно друг друга калечить. Улучшать собственные навыки это одно, а делать это за счёт окружающих – совсем другое! Поэтому, отработка вложения в проникающий удар – на мишенях, а при работе с противником – стоит наносить удары таким образом, чтобы была возможность в удар вложиться, но при этом самого вложения нужно избегать.
Первоисточник: www.fecht.ru/statji/pravila-6-blesk_i_nicsheta_...
@темы: самураи, фехтование, MANUAL
-
-
01.06.2017 в 15:53-
-
01.06.2017 в 16:40-
-
01.06.2017 в 16:57И в этой связи не могу не отметить, что
а) смертная казнь отсечением головы исполнялась самураями
б) существовала практика "рубки тел" - разрубание мечом тела казнённого преступника.
-
-
01.06.2017 в 18:18-
-
01.06.2017 в 18:33И... нет. У сёгуната были специализированные палачи в Эдо. Возможно еще где-то были специализированные палачи. Но это - редкость для крупных населённых пунктов, и для особо забористых казней - распятий, варки и т.д.
Когда дело доходило до деревни, а преступление было "тривиальным", роль палача исполнял представитель власти на местах - самурай. Они же, кстати, исполняли роль полиции, следствия и суда.
"Специализированные" полицейские, судебные и прочие "самурайские" профессии возникали и существовали только там, где объём работы для них был достаточным, чтобы возникла необходимость в выделенных людях.
Вроде бы испытателей мечей интересовали точность реза
А так же качество меча и другие высокодуховные материи.
Если же отбросить всю эту туфту, то испытателей мечей интересовал набор опыта ударов мечом по человеческому телу. Одно дело мечом в воздухе махать или бамбуковые снопы рубить - совсем другое, понимать, какой удар какой эффект произведёт на человеческое тело. А уж какими благородными лозунгами при этом обмазываться - тридесятое дело.
-
-
01.06.2017 в 19:10-
-
01.06.2017 в 19:31Никогда не встречал такой информации. Все источники указывают, что испытателей интересовал результат удара конкретным мечом, а не набор опыта ударов по человеческой тушке.
-
-
01.06.2017 в 19:38можно унести?
-
-
01.06.2017 в 19:45«Тело укладывалось на специально приготовленном возвышении — додан (плаха)... Самым простым ударом был содэ-сури (отрубание рукава) — удар по кисти, самым сложным — рё-курума (пара колёс) — удар поперёк бёдер. Выбор удара совершался после долгих размышлений и советов со специалистами. Не все мечи могли выдержать подобное испытание. Зато лучшие клинки испытывали на двух, трёх и даже четырёх телах, уложенных одно поверх другого, например в 1662 году испытатель Ямано Кауэмон-но Дзё Нагахиса испытал меч кузнеца Хиронори из Хидзэн (ученика Тадаёси-первого) и перерубил им два тела, что и зафиксировал в надписе золотом на хвостовике клинка. Многие мечи кузнеца Котэцу также имеют тамэси-мэй (надпись об испытании) подобного типа. Обычно, тамэси-мэй включает информацию о том, кто испытывал меч, что было перерублено, в каком количестве, и дату испытания.
Отдельной разновидностью испытаний мечей было использование их в качестве орудия казни. Книга «Сэйкэй Сирио» упоминает некоего Гото, прекрасного палача. Однажды ему надлежало исполнить смертный приговор (срубить головы) нескольким осуждённым, привязанным стоя во дворе Дома пыток. К досаде всех присутствующих начался дождь. Гото взял в левую руку зонт, в правую обнажённый новый меч, и вышел во двор. Вернулся он через несколько мгновений, почти не замочив свою одежду и меч, и вручил его хозяину со словами одобрения покупки. Несомненно, этот Гото знал своё дело.
Другая история, с оттенком юмора, развивает эту тему. Дородный разбойник был пойман и приговорён к смертной казни. Когда мастер фехтования направился к нему с обнажённым мечом в руках, разбойник спросил: «Вы тот, кто убьёт меня?». «Да, — последовал ответ. Я разрублю тебя ударом кэса [по диагонали, повторяя линию шнура кэса, носимый через плечо буддистскими монахами]». «Если бы я знал заранее, я проглотил бы пару больших камней, чтобы испортить твой меч».
Ну и помимо тамэсигири есть еще непроверенные слухи о цудзигири.
-
-
01.06.2017 в 19:49alisahansen, конешно.
-
-
01.06.2017 в 19:50-
-
01.06.2017 в 19:52Не-е-е-ет. Это до нас оно дошло как описание теста меча. Потому что мы знаем об этом со слов (окей, с иероглифов) мастеров-изготовителей меча.
Но тому, кто рубил, какой с того был прок, если меч был не его и вообще шёл на продажу бох знает кому?
Это была практика в членовредительстве.
-
-
01.06.2017 в 19:54-
-
01.06.2017 в 20:03Клинков-то производилось сильно больше, чем пригодных для тестирования тел преступников.
-
-
01.06.2017 в 20:16Это не ваша заслуга, а наша недоработка (с) Печальное несовершенство в законодательной системе.