[Graft]

Продолжается разбор разницы между практично-прикладным фехтованием прошлых веков и современными спортивными версиями.

РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ СПОРТИВНЫМИ И ТРАДИЦИОННЫМИ СИСТЕМАМИ ПОДГОТОВКИ

Разберемся, чем современные системы подготовки принципиально отличаются от того, как тренировались наши далёкие предки.

Как выглядит фехтование для нас? Основы наших представлений заложены кинематографом и спортом. Кино – это красивые телодвижения, скрещивание клинков, обмен ударами разной степени убедительности, а потом один из противников попадает по другому, а второй более-менее красиво падает. Спорт – это два бойца, быстро прыгающих и размахивающих клинками, потом один из них дотрагивается клинком до другого (часто оба дотрагиваются друг до друга) – и зажигается лампочка или звучит команда «Стоп!» и взмах флажками. В обоих случае основное внимание на движениях бойцов и их клинков. И эти визуальные образы сочетаются с романтическими представлениями разной степени запущенности.

Как же выглядело фехтование для наших далёких предков? Я имею в виду не то фехтование, которое в относительно недавнее время перешло в область досуга, заняв нишу по соседству с большим теннисом и другими играми в мяч, а то, каким оно было раньше, да и потом ещё продолжало оставаться в армии, прежде всего, в конной рубке и штыковом бою. Попробуем поставить мысленный эксперимент. Ни кино, ни спорта тогда ещё не существовало, да и романтики было поменьше. Зато побольше реальной жизни: в смысле, не сидения перед телевизором или компьютером, или пусть даже за книгами, а реальных действий.

Что такое «реальные действия»? В данном контексте – это когда человек с помощью собственных мышц совершает некие манипуляции с материальными предметами и добивается конкретных, не виртуальных результатов. Все действия с компьютерами, телефонами, и даже писание ручкой по бумаге – в этом смысле виртуальны. Сравните вождение автомобиля или моторной лодки с ездой на лошади или гребно-парусном плавсредстве. Да и на автомобилях сейчас рули всё больше с гидроусилителем. Мы нажимаем на кнопочки, переключаем рычажки и поворачиваем руль – и дальше всё происходит само. Ну чистая магия! Какие реальные (в этом смысле) действия сейчас на постоянной основе совершает современный горожанин? Открывает и закрывает двери, режет хлеб (и другие продукты питания), перекладывает вещи с места на место. Ну, может ещё изредка консервную банку открыть или колесо у машины поменять. В лучшем случае, иногда приходится снег лопатой разгрести. Даже гвозди сейчас забивают всё реже, не говоря уже о пилении, строгании, разрубании, раскалывании и протыкании. Уроки труда – и те во многих школах теперь не проводят.

Но самое интересное, что современный горожанин не только сам всё реже прикладывает к чему-либо усилия – он и видит, как другие прикладывают усилия совсем не часто. В жизни ему этого видеть почти негде, в кино и компьютерных играх этого тоже обычно не показывают, а если и показывают – то опять же, внимание сосредотачивается на результате действия, в лучшем случае, на движении, а не на том усилии, без которого результата достигнуть не получится. В итоге в голове у наших современников образ приложения усилия попросту отсутствует: геометрию движения человек ещё может представлять, но представление о физике процесса рудиментарны. Скажем, все видели в кино как стреляют из лука. Там стрельба из лука ничем принципиально не отличается от стрельбы из винтовки. Прицелился – спустил тетиву/спусковой крючок. И когда человек первый раз натягивает лук, он, как правило, очень удивляется тому, что это, оказывается, не так-то просто сделать. Но даже если говорить о винтовке – многих и тут ожидает неприятная неожиданность в виде отдачи, не просто какой-то там эфемерной, а очень чувствительной.

Так вот, в те далёкие времена, когда ни кино, ни спорта ещё не существовало, зато «реальные действия» люди наблюдали и сами совершали постоянно, фехтование воспринималось в первую очередь как воздействие на оппонента, путём приложения усилия посредством специального инструмента – то есть оружия. И все действия и движения, из которых состоит фехтование, выполняли служебную роль, обеспечивающую возможность приложить это самое усилие. Каковое усилие, в свою очередь, было не самоцелью, а обеспечивало приведение оппонента в состояние, в котором он уже не мог представлять бойцу никакой угрозы. А приведение оппонента в безопасное состояние тоже было ценным не само по себе, а постольку, поскольку позволяло бойцу решить те или иные задачи, выходящие за рамки фехтования, и относящиеся к реальной жизни. Именно из стоящих перед бойцом жизненных задач проистекала та или иная стратегия поединка, поэтому фехтование было неразрывно связано с реальностью.

В противовес этому, спорт всегда оторван от жизни. Любое спортивное состязание – это создание виртуальной реальности, только в рамках которой действия спортсменов имеют какой-то смысл. Такая виртуальная реальность может, например, представлять собой - в футболе - пустынное прямоугольное поле, на котором нет ничего, кроме небольшой священной сферы и двух мест силы. По законам этого странного мира, большей части его обитателей нельзя дотрагиваться руками до священного предмета. При этом, цель их жизни – доставить священный предмет в одно место силы, и не дать ему попасть в другое. Всё, что находится за рамками поля, как бы не существует. Если что-то выпадает за «край мира» – то вернуть его обратно можно только посредством специального ритуала. Есть и целый ряд других, на первый взгляд бессмысленных, но незыблемых правил и запретов, которыми жителям этого мира приходится руководствоваться в своих действиях. Смысл существования этой виртуальной реальности покрыт тайной; происходящее на поле если и имеет какое-то отношение к реальной жизни, то весьма опосредованное.

С футболом из примера всё понятно, но и любой другой вид спорта можно описать примерно также: как виртуальную реальность, жизнь которой управляется бессмысленными законами ограничениями и предписаниями. Смысл подобной деятельности может придать только нечто, выходящее за её рамки: это либо деньги, либо общественная польза (как для непосредственных участников деятельности, так и для общества в целом). На финансовом вопросе останавливаться не будем, думаю, с этим и так всё в общих чертах понятно. Что касается общественной пользы, то она может носить физкультурный или воспитательный характер (или их сочетание).

Физическая культура, в отличие от спорта, подразумевает развитие занимающегося и получение им неких свойств и навыков, которые пригодятся ему в дальнейшей жизни. Соответственно, в реальном физкультурном фехтовании тренировки были нужны для того, чтобы в будущем боец мог максимально успешно решать задачи, которые перед ним ставила сама жизнь. А в спортивном фехтовании – для того, чтобы в будущем боец мог быть успешным жителем той или иной виртуальной реальности.

Остановимся подробнее на воспитательном эффекте. В рамках разных культур он принимал (и до сих пор принимает) разные формы, но три обстоятельства оставалось неизменными. Во-первых, волевая компонента. Для успешного развития занимающемуся нужно было многократно повторять одни и те же действия, преодолевая скуку, усталость, а порой и боль. Во-вторых, занимающийся получал в руки травмоопасный предмет и на всём протяжении занятий привыкал к тому, что у него в руках чья-то смерть – оппонента или его собственная, а следовательно, с самого начала приобщался к ответственности, которая отныне лежит на нём. И в-третьих, он понимал, что у него в руках не спортивный снаряд, ценный только в рамках абстрактного виртуального мира, а инструмент, с помощью которого можно изменять реальность. Это понимание подкреплялось работой по мишеням, в ходе которой мало было попасть в цель, а нужно было её проткнуть или разрубить. Впрочем, о том, что для оказания воздействия на оппонента, бойцу необходимо прилагать усилия не только на этапе доставки клинка к его телу, но и после этого, на этапе вложения в удар, мы уже не раз упоминали в ранних статьях.

Давайте посмотрим, чем ещё древнее фехтование отличалось от современного. И на этот раз сосредоточимся не на таком эпизодическом явлении, как бой с противником, а на том, на что фехтовальщик тратит большую часть времени – на тренировочном процессе. Речь тут, конечно, не о технике – и сейчас есть очень разные техники, и раньше их разнообразие вряд ли было сильно меньше (а скорее, наоборот, больше). К тому же судить о древних техниках боя довольно сложно: даже по тем техникам, на которые есть письменные источники, постоянно идут баталии и ломаются копья в поисках самых верных интерпретаций. А ведь письменные источники есть далеко не обо всём. Поэтому технические вопросы мы сейчас даже пытаться рассматривать не будем. Вместо этого попробуем заглянуть в самую суть тренировочного процесса и разобраться, чем практически все древние школы в корне отличались от большинства современных.

С тем, что основным отличием было то, что фехтование являлось частью реальной жизни, а не виртуальной реальностью, мы уже определились. Как и с тем, что первым и главным навыком была постановка удара на мишенях, по которым было недостаточно попадать, а нужно было разрубать и протыкать. И следствием этого выступала необходимость заботиться о лезвие своего клинка – поскольку, испортив лезвие о клинок противника, потом будет труднее нанести этим лезвием хороший удар, выводящий противника из строя. При этом тут нужно думать не только и не столько о том, как защищаться от ударов противника, чтобы при этом не попортить свой клинок, но и как бить самому, чтобы не попортить клинок об защиты противника. А для этого нужно не «бросать» клинок в удар, а контролировать его движение на всём протяжении траектории удара. А то ведь мало того, что лезвие затупится – клинок ведь может и вовсе сломаться. Это на соревнованиях хорошо, тут же бой остановят и новый дадут. А в реальном бою противник не преминет воспользоваться таким преимуществом.

А какие ещё можно выделить различия между современными и древними системами подготовки? Да, сразу оговоримся, нас тут будут интересовать именно принципиальные различия, а не кто «лучше» или «хуже» по гамбургскому счёту. Гамбургского счёта в реальности не бывает. Взять хотя бы размер площадки. На маленьком ристалище преимущество имеет один боец, на большом ристалище – другой. По колено в грязи, в спортзале, и на льду оптимальными будут разные способы перемещений и, как следствие, разные технические действия. Вон в большом теннисе для каждого покрытия кортов существует своя оптимальная техника и тактика, и свой пул лучших игроков. Возьмите другое оружие, наденьте другие доспехи – и ситуация тем более изменится. Конечно, можно пойти по пути олимпийского фехтования и прийти к абсолютной стандартизации – где бы вы ни дрались, условия будут практическими идентичными. Но это неизбежно приведёт к отказу от разнообразия. Через десять лет для каждой дисциплины останется сравнительно небольшой арсенал наиболее эффективных действий – а всё остальное будет отброшено, как не обеспечивающее победы в принятых стандартных условиях.

В результате серьёзные теоретики олимпийского фехтования в принципе в курсе многих действий, когда-то бывших широко распространёнными. Но, поскольку на спортивной дорожке и со спортивными клинками в бою по спортивным правилам эти действия не оптимальны, их считают тупиковыми ответвлениями на пути к вершине – современному олимпийскому фехтованию. И только взяв в руки клинки с совсем другими техническими характеристиками и попытавшись поработать без спортивных ограничений, такие спортсмены внезапно обнаруживают, что, оказывается, эти, казалось бы, неоптимальные действия просто были предназначены для совсем других условий, в которых как раз то, что принято в спортивном фехтовании, оказывается неоптимальным.

Собственно говоря, как раз в этом разнообразии и заключается второе различие между большинством современных методик, и тем, чем занимались предки. Бойцов готовили к тому, что они могут встретиться с чем угодно: у противника может быть совершенно другое оружие, снаряжение и манера боя. При этом, в зависимости от методики, бойца могли учить как разнообразным действиям на все случаи жизни, так и простейшим однотипным реакциям, которые должны работать в любой ситуации. Но само понимание того, что потенциальный противник непредсказуем, несомненно оказывало серьёзнейшее влияние на процесс обучения.

Современное не-олимпийское фехтование, не смотря на древние истоки, пока ещё весьма молодо, и «старики»-универсалы, начинавшие 15-20 лет назад, ещё могут переходить из одного направления в другое, побеждая за счёт огромного разностороннего опыта, накопленного за многие годы, но уже в следующем поколении бойцов намечается разделение по дисциплинам, а те, кто приходят заниматься сейчас, в большинстве выбирают конкретное направление. Те же из новичков, кто пытаются быть универсалами, не могут уделить каждому виду достаточно времени, чтобы занимать первые места на соревнованиях. А к тому времени, когда они накопят столько же опыта, сколько есть у современных «стариков», те, кто пришли заниматься одновременно с ними, и потратили столько же времени, но на что-то одним, в своей любимой дисциплине не оставят им шансов, а в другие дисциплины соваться не будут. То есть такие универсалы будут обречены во всех дисциплинах быть не лучшими.

Посмотрите на происходящие на наших глазах изменения. Ещё недавно один и тот же человек сегодня выходил на щит-меч на тяжёлой стали, завтра – участвовал в текстолитовом дуэльном турнире, потом ехал в лес на ролевую игру, а потом дрался на ножевом турнире. Не то чтобы так делали все, но это было нормально, таких было много. Сейчас такие люди ещё встречаются, но их становится всё меньше. А сами турниры? Ещё недавно нормой был турнир на парном оружии, на которой выходили, держа в одной руке шпагу, саблю, палаш или меч, а в другой кинжал, дагу, тесак или баклер – в любых сочетаниях. Сейчас такое ещё бывает, но всё реже. А порой даже в рамках одного турнира, не разделённого на номинации, проходили бои как с парным, так и с одиночным оружием, по договорённости противников. Но с каждым годом турниры всё больше превращаются в спортивные соревнования, а номинации становятся всё жёстче: здесь у нас шпага-дага, а здесь – военная сабля… И людей, достойно участвующих в разных номинациях, становится всё меньше, по примеру олимпийского фехтования, где спортсмены, за редким исключением, специализируются на одном виде оружия. Потому что время, и особенно свободное время, ограничено, и тренироваться сразу по всем направлениям невыгодно - нигде не станешь чемпионом.

Конечно, можно вспомнить модные триатлоны: щит-меч, баклер-меч и полуторник или копьё. Но триатлон – это своеобразное фехтовальное троеборье. А те, кто достигают значимых результатов в олимпийском троеборье, и те, кто успешен в отдельных дисциплинах – множества не сильно пересекающиеся. В не-олимпийском фехтовании пока не так, но это – пока… Что интересно, сползание не-олимпийского фехтования в чистый спорт происходит при активном участии HEMA-сообщества (Historical European Martial Arts – Исторические Европейские Боевые Искусства), которое вроде бы ратует за историчный подход. Но в истории унификация была только в заранее оговорённых поединках на равном оружии, да и то одни и те же люди сегодня дрались на одном оружии, завтра – на другом, а послезавтра – и вовсе из пистолетов стрелялись. Туда ли мы идём, и хотим ли мы идти именно туда?

Кстати, как мы уже говорили, если оружие, правила и условия боя стандартизированы, то манера боя унифицируется. Конечно, в рамках этой наиболее эффективной манеры присутствует некоторое разнообразие. Но разглядеть это разнообразие могут только люди, очень глубоко погружённые в тему. И тут нужно заметить, что при унификации манеры боя унифицируются и качества, необходимые занимающимся, чтобы становиться чемпионами. Если подняться до уровня КМСа в большинстве видов спорта, при должном упорстве, может почти каждый, то пробиться выше можно, только имея врождённые качества, подходящие для этого вида спорта. А в случае фехтования – для наиболее эффективной манеры боя. То есть всех занимающихся учат плюс-минус одному и тому же. Кому это подходит – у тех получается, кому не подходят – бесперспективны. Понятно, что бывают люди в принципе не спортивные. А бывают люди спортивные, но по-разному. При господстве спортивного подхода им нужно выбирать подходящий для них вид спорта. Тогда как при физкультурном подходе, когда нужно максимально развивать каждого, появляются разные манеры боя, подходящие для людей с разными исходными данными.

И тут мы плавно переходим к третьему различию, которое заключается в подходе тренера к занимающимся. Во времена, когда жизнь бойца зависела от того, насколько хорошо он умел обращаться с оружием, люди учились для того, чтобы иметь возможность защищать свою жизнь. У всех людей разные исходные данные, не из каждого можно сделать великого бойца, но каждого можно научить довольно многому. В итоге даже самый бездарный фехтовальщик, усердно прозанимавшись несколько лет, всяко будет уметь гораздо больше, чем тот, кто не учился.

Конечно, наверное, каждому учителю фехтования хотелось воспитать талантливых последователей, способных продолжить дело его жизни. Но таких учеников у любого тренера, даже в самом лучшем случае, можно пересчитать по пальцам одной руки. И для того, чтобы они появились, недостаточно мастерства тренера – нужно, чтобы подходящие люди пришли к нему учиться. И прижизненная слава тренера в первую очередь не в них, а в том, сколько обычных, не блещущих талантом людей он смог обучить так, чтобы им было за что его благодарить. И тут не слишком важно, о ком идёт речь – о придворном фехтмейстере или об армейском сержанте, который «штыком коли, прикладом бей». В конечном счёте, задачи перед ними стояли сходные: максимально поднять уровень всех, кого приходится обучать. То есть это, опять же, физкультурный подход: обучение людей тому, что им поможет в дальнейшей жизни, и максимальное развитие всех и каждого, вне зависимости от исходных данных.

В противоположность этому, серьёзная спортивная подготовка – это обучение действиям, необходимым в рамках виртуальной реальности конкретного вида спорта, порой без оглядки на вред, наносимый здоровью. И основа метода – отбор наиболее подходящих кандидатов. Чем дольше развивается спортивное направление, тем чётче происходит разделение занимающихся на три разновидности: потенциальные чемпионы, «ходячие макивары» и «кошельки». Потенциальные чемпионы – те, у кого есть данные для побед на престижных соревнованиях. Именно им достаётся львиная доля внимания тренеров. «Ходячие макивары» – те, на ком лучшие ученики могут отрабатывать свои навыки. «Макивары», конечно, должны кое-что уметь, иначе как на них тренироваться будущим чемпионам? Но победы на крупных соревнованиях им не светят. «Кошельки» – те, за счёт кого существует секция, клуб или школа, без кого тренеру не на что было бы жить и воспитывать будущих чемпионов. Если секция платная, то «кошельки» в прямом смысле оплачивают её существование. Если работу секции оплачивает бюджет или спонсор, то тренер получает финансирование, отчитываясь о количестве занимающихся. Опять же, чем больше в секцию приходит «кошельков», тем больше шансов, что среди них окажутся будущие чемпионы и их спарринг-партнёры. Пока спортивная дисциплина делает первые робкие шаги, в ней все равны, но довольно быстро из общей массы начинают выделяться чемпионы. Потом тренера начинают переманивать друг у друга перспективных занимающихся. А все остальные постепенно делятся на «кошельки» и «макивары».

После отбора по исходным данным, второй критерий – это возможность регулярных тренировок. Чем чаще человек занимается, тем больше у него шансов стать чемпионом. Занятия один-два, а то и три раза в неделю, с точки зрения спортивных достижений, не имеют смысла. Зато в физкультурном смысле их ценность неоспорима. Соответственно, тренер, который возится с теми, кто ходит один-два раза в неделю, с точки зрения спорта зря тратит на них своё время. При этом, с точки зрения этих людей и общества в целом, он, несомненно, приносит немалую пользу − что в средневековье, что сейчас.

Популярные спортивные направления, которым по тем или иным причинам повезло обзавестись большим количеством секций и занимающихся, имеют большие возможности отбора наиболее перспективных и готовых тратить много времени на занятия неофитов. Воспитав из самых талантливых и трудолюбивых занимающихся чемпионов, они предъявляют их в качестве визитной карточки, привлекающей в этот вид спорта (или в конкретный клуб, к конкретному тренеру) всё новых и новых занимающихся, при этом умалчивая о том, что человеку со средними данными, занимающемуся два раза в неделю, подобные успехи не светят.

Конечно, в популярных видах спорта есть секции как спортивной, так и физкультурной направленности. Но принадлежность к виду спорта и методические приёмы, когда-то усвоенные тренером, неизбежно накладывают на процесс занятий отпечаток, который может быть сильнее или слабее, но в той или иной степени почти всегда присутствует. Тут мы пока зашли не очень далеко. Фехтование пока что находится в промежуточном положении между спортом и физкультурой. Однако направление движения налицо. Не зря самым популярным из классических вопросов стал «Что ты выигрывал?» И всё чаще он дополняется «Что выигрывали твои ученики?» Между тем стоит помнить, что мастерство тренера не обязательно заключается в том, сколько чемпионов он подготовил. Другой подход к тренерству – максимально развить каждого, кто к нему приходит, вне зависимости от того, сможет ли он стать чемпионом. И пока наряду с упомянутыми вопросами звучат и два других: «Кто твой друг?» и «Кто тебе рад?» – мы ещё не стали спортом окончательно.

Четвёртое различие – чисто методическое, однако, крайне важное, оказывающее огромное влияние на манеру работы бойцов. Дело в том, что на протяжении почти всей истории основой тренировочного процесса была замедленная отработка, имеющая более-менее ярко выраженный игровой характер, и только совсем недавно материально-технический прогресс позволил сместить центр-тяжести в сторону полноскоростных контактных отработок, спаррингов и вольного боя. Это стало возможно благодаря созданию всё более надёжных защитных средств (прежде всего фехтовальных масок) и всё более безопасных клинков. С одной стороны, положительный эффект этих новшеств очевиден: бойцы имеют возможность, не беспокоясь о травмах, нарабатывать скорость, и получают огромный опыт полноскоростной работы в условиях, приближенных к боевым. С другой стороны, если их скорость теперь ничем не ограничена, то они неизбежно начинают соревноваться в том, кто быстрее, и значительную часть времени и усилий тратят именно на это.

Если оба бойца вынужденно ограничивают свою скорость, чтобы не травмировать друг друга, у них нет возможности обогнать оппонента, поскольку у того всегда есть резерв для увеличения скорости. В итоге занимающимся приходится не обгонять, а обыгрывать оппонента вчистую. При этом, за счёт сравнительно низкой скорости работы, у них есть возможность обдумывать то, что они делают, уделять внимание каждому своему движению. Также становятся возможными сложные перемещения и изощрённые манипуляции оружием. Это не самые быстрые движения – с точки зрения скорости они не оптимальны, зато позволяют переигрывать оппонента, доставляя ему массу неудобств.

Если бойцы изначально соревнуются в скорости, причём после первого попадания бой сразу останавливается (или наоборот, вообще не останавливается, поскольку счёт идёт на время), то во всех этих сложных движениях просто нет смысла – они для этого недостаточно быстрые. Но если мы никуда не торопимся, учитываем возможность ответного удара, да вдобавок сходим с «одномерной» фехтовальной дорожки, и всё время тренировок, которое сейчас тратится на броски вперёд-назад и полноскоростные спарринги, тратим на отработку технически-сложных действий – они тоже оказываются вполне рабочими. Напоминаю: я сейчас не утверждаю, что одно лучше, чем другое! Я говорю о том, чем фехтование тогда отличалось от фехтования сейчас. Лучше ли оно было, или хуже – другой вопрос, и не факт, что он вообще имеет смысл.

Кроме того, при отработке на ограниченной скорости и не имея желания травмировать оппонента, бойцам приходилось не «бросать» клинок в противника, а постоянно контролировать его движение. На мишенях им нужно было контролировать клинок на всём протяжении движения, чтобы обеспечивать максимальное вложение в удар, а при парной работе – чтобы не травмировать друг друга. Да ещё вдобавок нужно было заботиться о том, чтобы клинок не сломался, и заточка не слишком сильно пострадала, а для этого нужно было избегать слишком сильных ударов под прямым углом по клинку оппонента. Естественно, эта привычка постоянно контролировать клинок при длительной тренировке закреплялась и становилась обязательной частью манеры боя, равно как и сложные схемы перемещений и движений оружием, нужные для того, чтобы при невозможности выигрыша за счёт скорости, переигрывать противника вчистую.

Тут будет уместным привести цитату из воспоминаний одной из первопроходцев российского не-спортивного фехтования Ванды Мациевской, занимавшейся этим ещё при советской власти. В цитате речь идёт о её первых шагах на ниве не-спортивного фехтования, которым она начала заниматься ещё в 60-х годах XX века: «Я, памятуя о своем спортивном прошлом, показала своему товарищу как делать флешь-атаку (это уродливое новшество века 20-го в фехтовании). Внешне этот бросок выглядел весьма эффектно, однако мы не учли, что эта техника пригодна только для спортсменов с защитной маской на лице; мой товарищ, практикуя однажды флешь-атаку, не смог остановиться и налетел лицом на мой клинок, которым я, впрочем, даже не атаковала. Чудом не пострадал глаз моего товарища. Флешь-атака далее была исключена из нашего арсенала, как, впрочем, и скачок вперед. По поводу произошедшего мой дед, которому было уже за 80 лет сказал, что в его годы (т.е. в начале 20-го века) такими неразумными атаками не наступали, да и не учили этому никого. Все это «новаторство» — плод чисто спортивной манеры фехтования и к настоящему искусству владения клинком, по его мнению (которое я до сих пор считаю авторитетным), не относится».

Флешь-атака (или атака стрелой) – быстрое, взрывное сближение с противником переменой стойки, действие эффективное, но весьма рискованное. Оставим за скобками то, что подобные броски вперёд возможны далеко не на любом покрытии. Допустим, что под ногами ровная и не скользкая поверхность, и рассмотрим возможные последствия подобной атаки. При мощном броске вперёд боец практически не контролирует свои движения, поскольку, разогнавшись, не может резко остановиться, изменить направление движения, ему сложно среагировать на действия противника, к которому он быстро приближается. И возможность налететь на клинок оппонента только одна из целого ряда подстерегающих его опасностей. В реальном бою боец, бросившийся вперёд без контроля клинка противника, даже успешно миновав его остриё, рисковал получить удар эфесом (а то и второй рукой или коленом), или не попасть в противника своим клинком и, сломав дистанцию, оказаться почти беззащитным. Но даже попав остриём в силуэт оппонента, он, атакуя с разгона, в большинстве случаев оказывался слишком близко к нему и не имел возможности быстро освободить свой клинок из его тела. Кроме того, велика была вероятность столкнуться с противником и в итоге оказаться в клинче или и вовсе в партере. Конечно, конкретный боец мог только об этом и мечтать (хотя даже в этом случае лучше использовать более безопасные способы). Ну а если нет? В любом случае, начиная подобную атаку, эту вероятность необходимо было учитывать. А ведь для того, чтобы успешно применять то или иное техническое действие, его сначала необходимо многократно отработать. А как без защитных средств отрабатывать подобные действия? Неизбежно рано или поздно или на полной скорости влетишь клинком в противника или напорешься на его клинок.

Можно предположить, что подобная атака могла быть одной из мастерских, «секретных» техник. То есть человек, уже являющийся мастером фехтования, мог позволить себе иногда (в конкретных случаях) применять такую атаку. И такому многоопытному фехтовальщику уже не нужно было её предварительно отрабатывать. Но давать подобную технику для отработки начинающим никто бы не стал, да и гипотетический мастер клинка применял бы её крайне выборочно, только при полной уверенность в успехе, или же в безвыходной ситуации, когда понимал, что ничто другое не сработает.

Флешь-атака – это пример чисто спортивной, «лотерейной» техники, пример ярчайший и нагляднейший, но далеко не единственный. В наше время, при упоре на скорость и «лотерейность», ведущее положение неизбежно занимают подобные рискованные техники. Тогда как отработка травмоопасными клинками без защитных средств неизбежно приводила к ограничению скорости и отказу от рискованных техник. Рискованных – в процессе отработки. В бою это может быть и пройдёт. Но для того, чтобы один раз получилось в бою, нужно сначала повторить это тысячу раз на тренировке. А из тысячи раз обязательно несколько раз кто-то ошибётся, и исправить эту ошибку из-за скорости уже не получится. Мастерская, изредка применяющаяся техника могла быть рисковой, но никак не базовая. Базовой техникой могла быть только такая, которую можно отрабатывать, на всём протяжении движения контролируя клинок, так, чтобы даже в случае ошибки, вероятность травмировать себя или оппонента была сведена к минимуму. И такая работа приучала к постоянному контролю движений: клинка, себя, оппонента. А в сочетании с привычкой контролировать клинок при работе по мишеням (для обеспечения максимального поражающего эффекта) должна была получаться манера боя, кардинально отличная от той, которую мы наблюдаем на современных ристалищах. Если же учесть, что необходимость переигрывать противника не за счёт скорости неизбежно приводила к усложнению и увеличению разнообразия движений оружием и перемещений, становится понятно, откуда бралась изощрённая техника, знакомая нам по трактатам.

И пятое, последнее различие, о котором хотелось бы сегодня подробно поговорить, это личность потенциального противника – того, с кем собирается сражаться фехтовальщик после того, как чему-то научится.

Спортивная подготовка (в любом виде спорта) готовит к противодействию с равным соперником. И тут речь не о вооружении, не о подчёркнуто равных условиях, в которые ставятся спортсмены, и даже не о равенстве физических параметров (типа весовых категорий). Прежде всего речь идёт о примерно равной подготовке бойца и его потенциального противника. Драться с примерно равными – именно в этом состоит задача спортсмена на всём протяжении спортивной карьеры: никто не выставляет перворазрядника против мастера спорта международного класса. Даже в самых молодых дисциплинах, как только количество участников турниров превышает несколько десятков человек, а лучшие бойцы начинает заметно выделяться из среднего уровня, появляется разделение на два и больше эшелонов: новички и не новички; потом – новички, середнячки и лучшие бойцы. И со временем эта градация всё больше усложняется.

В реальном же средневековом фехтовании ситуация была иной. Система подготовки была направлена не на то, чтобы справляться с равными, а на то, чтобы благодаря обучению боец оказался сильнее встреченного противника. Я понимаю, что это довольно сложная мысль. Осознать её непросто, поскольку разница между двумя системами подготовки неочевидна. Но всё-таки, попробуйте её понять. Опять же не хочу быть неверно истолкован: я не утверждаю, что кто-то в средние века сознательно отрефлексировал это обстоятельство – об этом и сейчас-то мало кто задумывается. Однако между подготовкой к бою с равным и к тому, чтобы оказаться сильнее противника, разница всё-таки есть. Давайте попробуем хотя бы в первом приближении разобраться, в чём она состоит.

Спортсмену за пределами тренировок обычно просто негде встретиться с неравным противником. Да, в родной секции или клубе может присутствовать весь диапазон занимающихся – от новичка до чемпиона. Но любые отработки, предполагающие соревновательную компоненту, имеют смысл только между более-менее равными. Если в пару попадают разноуровневые занимающиеся, то либо более подготовленный выступает в роли инструктора, либо речь идёт об отработке конкретного действия, для которой уровень партнёра не важен. Может быть и так, что конкретное действие как раз желательно изначально отработать на явно слабейшем партнёре. Если же речь идёт о спарринге или бое, то вменяемый продвинутый занимающийся не будет в полную силу работать против начинающего. Он либо, опять же, играет роль инструктора, либо отрабатывает что-то своё, пока начинающий изо всех сил пытается ему что-то противопоставить. А на соревнованиях – ради которых спортсмен, собственно, и занимается, все его противники будут обладать плюс-минус равной подготовкой. И по мере роста своего уровня, спортсмен встречается со всё более сильными соперниками. Соответственно, именно к этому спортсменов и готовят. Иная ситуация возможна только в молодых дисциплинах, ещё не обзаведшихся рейтингами и разрядной сеткой. Но там и разница в уровне бойцов в среднем не такая значительная.

В противовес этому, реальные бойцы могли тренироваться либо для того, чтобы нападать на кого-нибудь не настолько хорошо подготовленного, либо наоборот, чтобы отбиваться от нападений менее подготовленных забияк. Если же человек занимался для того, чтобы потом применять полученные навыки в условно равных поединках, то опять же, его задачей было, чтобы при всей как бы равности условий на деле его противники оказывались настолько менее подготовленными, чтобы с ними можно было справляться, не подвергая себя особому риску.

Так в чём же разница между разными системами подготовок? В том, на какие техники делается упор на тренировках. Если противники примерно равны, то проигрывает тот, кто первым ошибётся. И тут ещё можно понять стремление воспользоваться малейшей возможностью нанести удар, пусть и с риском для себя – поскольку другой возможности может уже не представиться. Другое дело, когда сильный боец дерётся со слабым. В условиях, когда после нанесения удара бой никто не останавливает, если сильный боец будет использовать ту же стратегию, то, даже нанеся удар первым, он с большой вероятностью получит ответный (почему вероятность такого развития событий весьма велика, мы подробно разбирали в предыдущих статьях). А получать удар от явно слабейшего бойца как минимум обидно. В чём тогда смысл мастерства, если всё равно не можешь выйти из боя без повреждений?

Это – первый фактор. А второй в том, что со слабым противником можно позволить себе много такого, чего с сильным сделать не получится. Только делать это нужно с учётом первого фактора – не подвергая себя риску. То есть речь идёт не о более рискованных действиях, а о действиях, обеспечивающих чистое выигрывание, но более технически сложных. Опытный противник с большой вероятностью помешает выполнить это действие, или по крайней мере, сумеет себя от него обезопасить, а менее опытный этого сделать не сможет. И уж точно опытный противник не попадётся в одну и ту же ловушку несколько раз (а ведь для победы на соревнованиях, как правило, однократного попадания не достаточно, бои состоят из нескольких сходов), да ещё и посмотрит на предыдущие бои соперника, и будет знать, к чему готовиться.

Может возникнуть вопрос, зачем нужны более сложные действия, если с менее опытным противником можно обойтись и более простыми, если они отработаны настолько хорошо, что и против опытных противников годятся? Тут, в свою очередь, есть несколько обстоятельств.

Во-первых, более простые действия даже менее опытный противник вполне может распознать и найти, что им противопоставить, или хотя бы успеет ударить в ответ. Поэтому бойцу, если он не хочет подвергать себя опасности ответного удара, нужно сначала чем-то занять клинок оппонента, чтобы, пока боец наносит удар, оппонент не мог ни закрыться, ни ударить сам. Если боец просто наносит быстрый удар без подготовки, то даже сделав это настолько быстро, чтобы оппонент не смог защититься, нанеся удар, он часто оказывается в уязвимом положении. Его противник, не в силах закрыться от настолько быстрого удара, от безысходности просто бьёт навстречу – и в итоге тоже попадает. Особенно опасны быстрые удары без подготовки против непредсказуемых новичков, которые могут на такой скорости вообще не заметить, что им что-то угрожает, и просто броситься вперёд, нанося удар, от которого опытному бойцу сложно защититься, поскольку его клинок в это время занят собственным ударом.

Чтобы этого не произошло, опытному бойцу желательно сделать одно из двух. Либо дождаться атаки оппонента, и только когда его действия станут предсказуемыми, контратаковать, сохраняя безопасную для себя дистанцию. Либо начинать фехтовальную фразу с такого удара, который противник сможет распознать и начнёт реагировать на него, вместо того, чтобы бить навстречу. То есть, попадать по противнику имеет смысл, только чувствуя себя в безопасности: или предварительно обработав клинок противника, или сместившись в сторону, туда, куда противнику в этот момент бить неудобно, или с уклонением, или пока клинок противника берёт защиту там, где вы не собирались наносить удар, или контролируя клинок или эфес противника своей рукой, или с увеличением дистанции, и так далее.

А во-вторых, тут начинает играть роль фактор времени. Чтобы простым действием достать противника и при этом не подставится самому, как правило, нужно выбирать момент или своими действиями провоцировать противника на те или иные действия, играть клинком и дистанцией, выжидать и т.д. Но в реальной жизни, в отличии от ристалища, на это может не быть времени. Кроме того, противник может быть не один – тогда времени тем более нет, нужно начинать и выигрывать. Причём желательно при этом не стоять на месте, а активно перемещаться.

В-третьих, в случае боя против нескольких противников, а тем более в свалке несколько противников против нескольких, или если нападение происходит неожиданно, опять же, стандартные спортивные действия могут не работать, зато начинает работать то, что никогда не работает в поединке, где два бойца стоят друг напротив друга, одинаково сосредоточенные, готовые к бою и адекватно оценивающие соперника. Посмотрите с этой точки зрения видео уличных драк – там полно примеров успешных действий, которые не проходят на ринге или в восьмиугольнике. Да что далеко ходить: в «Битве наций» 2017 года в бою пять на пять один французский боец нагибается, и бегущий к нему сбоку оппонент перелетает через него и падает. И так дважды! Первый раз – канадец (тут француз тоже не удержался на ногах), второй раз – поляк (здесь чистый бросок). Естественно, в поединках такого не бывает. А в групповом бою – запросто. Соответственно, то, что противников может быть несколько, что они могут нападать неожиданно и/или не спереди – это третий фактор, объясняющий, для чего нужны действия, не применимые в честном спортивном поединке.

А в-четвёртых – скорость, которая неизбежно падает с возрастом. Если боец делает ставку на кондиции (прежде всего на скорость), то рано или поздно он неминуемо начнёт проигрывать более молодым соперникам. И тогда ничего не остаётся, кроме как противопоставлять их скорости свою технику и тактику. И чем больше разница в скорости – тем более изощрёнными и отточенными должны быть техника и тактика. Кстати, для этого даже не обязательна разница в возрасте. И ровесник может оказаться более быстрым. В спорте, если человек не может выдать нужную скорость движений или реакции – это приговор. Он никогда не станет чемпионом. А в жизни такому человеку всё равно нужно защищаться в случае нападения. И спасти его тут может только то, что более быстрый оппонент тоже хочет жить, а значит, не может атаковать, полагаясь исключительно на свою скорость, поскольку понимает, что за счёт скорости может гарантированно попасть первым, но не может гарантированно попасть единственным. А тогда, опять же, начинают работать техника и тактика.

В ситуации "кто первый попал, тот и победил", чтобы выиграть у более быстрого оппонента, нужно иметь подавляющее техническое преимущество. Но в ситуации, когда для победы мало попасть первым, нужно ещё по возможности застраховаться от ответного удара, важность скорости снижается, зато возрастает значение отточенности и разнообразия техники и тактики.

Да, на что стоит обратить внимание: очевидно, что если один будет драться против двоих-троих равных ему в мастерстве, он неминуемо проиграет. Соответственно, учились для того, чтобы даже в ситуации количественно неравного боя иметь шанс победить за счёт того, что противники будет уступать в мастерстве настолько, чтобы с каждым из них можно было быстро справляться за счёт тех действий, которые равный противник сделать бы не позволил.

Итак, спортсмен нацелен на то, чтобы на пике формы выйти против равного соперника, встать с ним лицом к лицу и попасть первым. Соответственно, и учится спортсмен именно тем действиям, которые помогут ему в этой ситуации. А реальный боец нацелен на то, чтобы, если ему неожиданно, без подготовки, придётся вступить в бой – этот бой не был равным, даже если противник будет моложе, или если противников будет несколько. Соответственно, такой боец учиться действиям, которые позволят ему быстро и надёжно, не получая ударов в ответ, справляться с оппонентами, уступающими ему в мастерстве. А что же делать, если вдруг не посчастливится напороться на равного или, того хуже, сильнейшего противника? Вот как раз тут в ход должны пойти секретные приёмы, способные принести победу даже над более искусным противником, если он этого приёма не знает, или хотя бы не ожидает. И в отсутствии регулярных соревнований, видеосъёмки и интернета это действительно работало, пока очередной приём постепенно не становился широко известным.

Итак, подытожим разобранные нами различия между современными (спортивными, виртуальными) и древними (физкультурными, имеющими отношение к реальной жизни) системами подготовки:

– первое: какой навык является главным – доставка клинка к мишени или вложение в удар (и, как следствие, нужно ли заботиться о сохранности своего клинка);
– второе: унификация или разнообразие условий поединка, оружия, техники, навыков и врождённых качеств бойцов;
– третье: отбор наиболее перспективных занимающихся, становящихся лицом школы, или максимальное развитие каждого, вне зависимости от изначальных данных;
– четвёртое: основа тренировки – ограниченный набор сравнительно простых действий, скоростные упражнения и спарринги, или сложная разнообразная техника перемещений и действий оружием, замедленная отработка с игровыми элементами и постоянным контролем клинка;
– пятое: кто потенциальный противник – равный или слабейший;
– шестое: доступность информации или наличие секретных мастерских приёмов;
– и седьмое различие, которое мы подробно разбирали в предыдущих статьях: идёт речь об условных очках, или бойцу важно остаться невредимым.

Очевидно, что настолько разительные отличия между установками занимающихся и методиками тренировок должны на выходе давать совершенно разные манеры боя. Повторюсь ещё раз: я бесконечно далёк от утверждения, что одна из этих манер лучше, чем другая. Но их различия неоспоримы. Каждая из них хороша – для своих условий. И каждому, кто занимается фехтованием, стоит отдавать себе в этом отчёт, и осознанно выбирать, чем он на самом деле хочет заниматься.

От себя замечу, что спортивная система вполне уживается с принципом "помни о том, что после попадания в противника тебе самому надо не получить на прощание удар от умирающего". Спарринг идет с подсчетом очков по попаданиям, при этом совсем легкие попадания не фиксируются как полноценные. После всегда можно провести разбор полетов, что случилось бы в реальности, когда противник не умирает мгновенно от попадания, и как можно было бы сделать лучше, чтобы увеличить шансы на выживане.

Первоисточник: www.fecht.ru/statji/pravila-7-razlichija_sistem...

@темы: самураи, фехтование, MANUAL